Книга Чувства наизнанку, страница 35 – Даша Коэн

— Что?

— Будем грешить прямо здесь и прямо сейчас, поняла? — оторвался он от меня и пристально заглянул в глаза.

— Оу, — и снова прикусила губу.

— Таня! — строго.

— Да, все, все, — рассмеялась я и на душе у меня отлегло.

Мы еще немного подурачились в машине, нежно целуясь и обнимаясь, а затем снова вывернули на шоссе и помчались в город. Время летело преступно быстро, и я боялась, что наступит тот момент, когда мне придется сказать Марку «прощай».

— Слушай, Тань, а может ну его, домой, а?

— А куда? — не дыша спросила я и прижала руку к низу живота, где вдруг счастливо запорхали бабочки.

— Ко мне?

— Ого! Вот это поворот, — почти задохнулась я от шквала собственных эмоций.

— Или к себе приглашай, мне все равно. Главное, чтобы не расставаться. Хочу снова заснуть с тобой и проснуться, Тань.

— Боже, — прошептала я и отвернулась, качая головой.

— Так что?

— Думаю, что ты чересчур давишь на меня и торопишь события, Марк, — буквально заставляю я себя сказать эти слова, потому что на уме у меня совсем другое.

— Куда уж медленнее, Тань? Мы со школы почти никуда не продвинулись.

— Ничего, мы и это переживем, — упорно гну я свою линию, потому что тупо боюсь, что он быстро пресытится мною и все закончится.

Да, я растягиваю удовольствие. Каюсь!

— Ладно, но надеюсь, что ты все-таки передумаешь.

Но я не передумала, хотя очень хотелось. И вскоре появилась моя панельная многоэтажка, возле которой спустя уже десять минут притормозил Хан.

— Даже на чай не пригласишь? — набросился на меня и принялся целовать в шею.

— А ты уверен, что хочешь чаю?

— Да, я уверен, что хочу, — и его язык нырнул, а затем и толкнулся в мой рот, мастерски накачивая меня страстью.

Первобытной. Острой. Жадной.

И я почти сдалась, почти смирилась с тем, что приглашу его к себе на «чай» и мы будем пить его на всех горизонтальных поверхностях, а там уж будь, что будет. Вот только в самый последний момент наш поцелуй был прерван жужжанием телефона Хана, который на беззвучном режиме завозился в кармане его джинсов.

Вот только он не принял звонка, а лишь сунул руку в карман и скинул входящий. А потом еще раз, когда он быстро свернул наши разговоры и проводил меня до входной двери. Меня это обстоятельство конечно напрягало, царапая подсознание всевозможными подозрениями.

Но я решительно всех их отмела. Ну бывшая, ну подумаешь. Мне Марк не невинным девственником достался так-то. Он красив и богат. И не мудрено, что у него могла быть девушка и, может быть, даже не одна.

Последний поцелуй и я вошла в свой подъезд, а потом поднялась на свой этаж, где провернула ключи во входной двери. И только тогда, когда я разулась, прошла в гостиную и села на диван, я наконец-то поняла, что же все-таки наделала.

Я отдалась собственному боссу. Тому самому человеку, который уже однажды разбил мне сердце. Снова поверила. Снова подарила ему свое сердце, но теперь уже в довесок к своему телу и душе.

Не пожалеть бы только.

Прилегла на подушку и почти ушла в себя, но ненадолго, потому что уже спустя минуту мой сотовый дал о себе знать мерным жужжанием.

Нинка. Со вчерашнего дня это был уже тринадцатый звонок, не считая горы сообщений, что она скидывала мне. Волновалась, а еще не понимала, куда я пропала.

Ответила и тут же скривилась под гневным напором ее голоса.

— Танька!

— Танька слушает, — простонала я.

— Ты куда пропала, бесстыжая женщина?

— Уезжала из города, — обреченно выдохнула я.

— А с кем?

— Пригласили.

— А кто?

— Хан, — пропищала я.

— Ого. А зачем?

— Нин…

Несколько секунд почти невыносимой тишины, а затем Ковалева заунывно выдала в трубку:

— Ой, Танька…

— Что? Скажешь, что я дура?

— Скажу, что я сейчас приеду! И возражения не принимаются.

И да, Нинка приехала уже через полчаса, а потом остаток дня и весь вечер пытала меня, выуживая подробности того, как я лишилась невинности в объятиях собственного босса, которого еще совсем недавно терпеть не могла. А я, пока скупо выкладывала прилизанные подробности, все проверяла свой телефон, надеясь на то, что Марк хоть что-то мне напишет или даже позвонит.

Но, увы, ничего. По нулям.

И внутри меня снова завозились змеи сомнений. А вдруг он получил все, что хотел и интерес прошел. Что, если так? Что я тогда буду делать?

Пол ночи гипнотизировала телефон, раздумывая, не позвонить ли мне самой, но так и не решилась. А утром проснулась разбитой и несчастной. Но все же на работу собиралась особенно тщательно, надеясь внутри себя, что Марк оценит мой внешний вид.

Затем взлохматила макушку спящей Нинки и покинула свою квартиру. А выйдя из подъезда замерла, как вкопанная, потому что у самого подъезда стояла темно-зеленая Maserati Quattroporte, к боку которой прислонялся самый прекрасный мужчина из всех, которых мне только доводилось видеть. И он улыбался мне, придерживая в руках два стаканчика с кофе.

— Не знал, что ты такая динамо, Тань, — приспустил он темные очки на переносице.

— Я? — удивленно захлопала глазами, в душе радуясь, словно маленькая девочка, которой впервые купили моток сладкой ваты.

— Ты! Я, между прочим, весь вечер ждал, что ты передумаешь и все-таки пригласишь меня на чай, — подошел ближе и склонился будто бы для поцелуя, но в миллиметре от моих губ остановился, — а ты меня прокатила, редиска.

— Вот так вот значит, да? — давилась я глупым и счастливым смехом.

— Да. Так что, давай, садись в машину, женщина.

— Думаешь, надо, да?

— О, да, — кивнул и всучил мне стакан с кофе, — но придется тебя немного наказать.

— И как же?

— Узнаешь, — коварно улыбнулся и потащил меня к авто.

А потом, не доезжая до офиса, свернул к какому-то долгострою и заглушил двигатель. И тут же потянул меня на себя. Конечно, сопротивлялась я недолго, а потом все-таки позволила задрать офисную юбку до самой талии и отодвинуть в сторону свои трусики.

Всего несколько наглых движений пальцами и у меня форменно сыпятся искры из глаз от остроты ощущений. Я чувствую жар и влагу между ног, а еще стыдливо отвожу глаза, от того, что так откровенно реагирую на его ласки.

Звук расстегиваемой ширинки, шелест фольги от защиты, пара мгновений и наши стоны сливаются в унисон, потому что Хан плавно насаживает меня на себя, целуя в губы влажно и максимально развратно. И то, что творится между нами настолько сладко и волнующе, что я взлетаю буквально за несколько минут, чувствуя себя максимально счастливой и любимой.