Онлайн книга «Благодетель и убийца»
Каждый открытый участок тела болезненно реагировал на соприкосновение с простыней. Я даже подумал, что вся кожа разом с меня слезла. Горло изнутри по ощущениям напоминало наждачку. Потом мне показалось, что в кровати стало слишком просторно. Открыл глаза и обнаружил — Веры рядом не было. Вдруг захотелось скулить от тоски. Мне остро потребовалось, чтобы кто-то в такой момент был рядом со мной. Было начало шестого утра. Куда она пойдёт… ещё слишком рано, да и темно… а если кто-то пристанет? Я решил измерить температуру и вновь уснул, пока ждал — прошло ещё около часа. Столбец ртути добежал до отметки тридцать восемь градусов. Больших усилий мне стоило доползти до телефона и набрать Жору: — Заболел? Ну, ты даёшь! А я ещё вчера заметил, что ты был какой-то вялый. Оставайся дома, конечно, нечего заразу по больнице разносить — там своего хватает. Больничный потом откроешь, а сегодня я подстрахую. — Спасибо тебе, спасибо. Ещё несколько раз я проваливался в краткий и беспокойный сон. Мне все время казалось, что Поплавский и Фурманша с дикими танцами пляшут вокруг и стучат чем придётся у самого моего уха. Поэтому, когда последняя действительно стала тормошить и звать меня, я лишь поглубже спрятал лицо в подушке. — Лев Александрович, проснитесь наконец! Лев Александрович! — Чего вам? — Совсем мне худо. Живот ночью как прихватило! Я еле утра дождалась — как намучилась! Болит, что сил нет, тошнит и температура поднимается. Вы посмотрите, пожалуйста. Она совсем не была озабочена тем, что с виду ее сосед напоминал лужу и еле держался на ногах. Я уточнил, с какой стороны болело, и Фурманша указала на правую половину. Но осмотр затянулся — трудно было даже слегка коснуться ее подреберья — она сразу жалобно охала и пыталась оттолкнуть меня. — Евдоксия Ардалионовна, вы тратите своё же время, — наконец она угомонилась. — Посмотрела бы я на вас, будь вы на моём месте! Что там со мной? — Точный диагноз можно поставить только в больнице, но я подозреваю острый холецистит. — Так сопроводите меня — я больше не вынесу этой боли! — Как бы мне ни хотелось, не могу. Я заболел и отвратно себя чувствую. Попросите Максима Никифоровича сопроводить вас. — Вот и полагайся после этого на врачей! — почти кричала разъяренная женщина, — Ваш прямой долг беспокоиться о моем благополучии! На ее крик прибежал Поплавский, за ним в комнату вошёл Юрский. — Что происходит? — Евдоксии Ардалионовне надо в больницу. Максим Никифорович, берите такси и поезжайте с ней. Я свяжусь с Георгием Гуськовым и попрошу, чтобы тот срочно вас принял. — Вы думаете, у меня денег полно? Конечно, вы-то, взяточник, сами наверняка только на такси и разъезжаете! — Прикуси язык, язва, — прошипел я ему, отведя в сторону, — будь добр насобирать из своего загашника полрубля. Ты что думаешь, скупердяй несчастный, я не догадываюсь, что ты со своих карт с десяток рублей за день заработать можешь? Если метишь на ее жилплощадь, так и раскошеливайся. А то я быстро найду дорогу до милиции и припомню, что ты аферист и по фальшивым документам здесь проживаешь. — Вот ты контра еврейская… — Лев, все в порядке? — подошёл Юрский. — В полном. Максим Никифорович, в больнице представитесь внуком. Сейчас вернусь. Жора удивился, когда я снова набрал его. Услышав про Фурманшу, он совсем не возмущался и довольно спокойно согласился принять ее. Но даже эта странность мне была уже безразлична — я хотел, чтобы меня оставили в покое. Вскоре я смог вернуться в свою комнату и насладиться тишиной, но там обнаружил Марка Анатольевича. — Вы молодцы, что даже с такими людьми не теряете самообладания. Я бы давно вышвырнул эту наглую морду. — Это моя работа. — Вы еле стоите. Простите, это я вас заразил. Не стоило возиться со мной. Лягте скорее, что же вы? — Извините за мой вид… — Бросьте это. Давайте вот как сделаем: сейчас заварю вам чай с мёдом и сбегаю в аптеку. — Не стоит, вы и половины пузырька микстуры не израсходовали, да и таблеток хватит. Аптечка под столом. Я, наверное, задерживаю вас. — Нисколько. У меня сегодня только одна лекция третьей парой. Юрский ещё немного посидел со мной, пока я не уснул. Он не донимал меня расспросами, а читал какую-то свою книгу вплоть до того момента, пока не пришла пора уходить. К вечеру, хоть температура не опускалась ниже тридцати семи, мне стало несколько легче. В то же время вернулся из университета Марк Анатольевич, а еще позже Поплавский и заявил, что Гуськов благополучно прооперировал Евдоксию Ардалионовну, хотя вид у него был чересчур озабоченный. Около восьми вечера в дверь позвонили. Из коридора я услышал знакомый голос. — …он дома? — Дома, но неважно себя чувствует. Вы в гости или по делу? — Я забыла вернуть его вещь. Вы могли бы передать ему? — Разумеется. — Спасибо. Тогда… пойду, пожалуй. Я спешно вышел из комнаты и застал Юрского со свёртком в руках и Веру, уже наполовину высунувшуюся за пределы квартиры. — Лев, стало быть, это ваше. — Да, спасибо, — я принял от него кофту, — добрый вечер, Вера. — Добрый. Простите за это, я слишком поздно спохватилась, а потом возвращаться было неудобно. Поэтому заехала сейчас, после учебы. — Не извиняйтесь, я даже не заметил. Может, выпьете чаю? Кажется, вы совсем продрогли, — ее голова была припорошена снегом, и даже в помещении она держала руки в карманах, пытаясь согреть. — Не откажусь от кофе. — Марк Анатольевич, присоединитесь? — Нет-нет, у меня с этими студентами совсем не хватает времени. Примусь-ка я за работу. Рад был знакомству, Вера. — Взаимно, — она улыбнулась ему так же, как и вчера ночью. Через пару минут мы уже сидели у меня. — Ваш сосед сказал, что вы заболели. — Вы не боитесь, что кофе на ночь неполезен? — Вы не ответили на мой вопрос. — А вы — на мой. Она явно не ожидала такого выпада с моей стороны и удивленно посмотрела на меня. — Извините. Да, я заболел и раздражён. Терпеть не могу это беспомощное состояние. — Тем более, в больнице дел невпроворот, а все это выбило меня из колеи. — Все в порядке. Я знаю, что кофе на ночь лучше не пить, но не могу отделаться от этой привычки. Считайте, вы спасли себя от нежданного постояльца, иначе я могла бы уснуть прямо на стуле. — Вы устали, Вера. |