Книга Телефонист, страница 18 – Владимир Чернявский

Друзья едва дождались, пока рабочие разойдутся, и пролезли в дыру. Андрей, как водится, первым, а Маркус – за ним. Они осторожно, стараясь не шуметь, подкрались к развалинам дома. Его словно раскромсали гигантским ножом – одна сторона превратилась в груду битых камней. Остальная часть еще держалась, выставив на обозрение нутро разрезанных пополам квартир. Деревянные ошметки полов, арматура, смятые водопроводные и газовые трубы торчали наружу, будто кожа и жилы из рваной раны.

Маркус, следуя за Андреем, забрался по остаткам бетонной лестницы на второй этаж.

– Разделимся! – скомандовал Андрей.

Он свернул в чернеющий дверной проем, а Маркус перепрыгнул через провал и оказался на сохранившемся куске жилой комнаты. Судя по яркой расцветке обоев, тут была детская. В углу сгрудились остатки кроватки, на рваном линолеуме валялась сломанная лошадка-качалка. Маркус носком ботинка пнул деревянное седло – оно, крутясь, полетело вниз и с глухим хлопком ударилось о камни. Три года назад такая же лошадка стояла у Маркуса в детской, теперь он почти забыл ту жизнь и боялся о ней вспоминать.

В дверь заглянул Андрей.

– Пошли! – он махнул рукой. – Я нашел кухню.

Они пробрались по сумрачному коридору, ведущему в глубь дома. Андрей распахнул приоткрытую дверь, и Маркус шагнул в просторное помещение с пожелтевшим кафелем на стенах. В углу стояла грязная газовая плита с вмятиной в боку, у окна – кухонный стол и почерневший буфет на изогнутых ножках. Несмотря на сквозняк, в нос бил запах пряных специй – расколотая стеклянная банка с темно-красной пудрой валялась тут же на полу среди рассыпанных круп и макарон.

Под столом лежала груда газет и книг. Андрей полез за ними. Маркус подошел к буфету и потянул за край закрытой створки. Та со скрипом поддалась. Он по локоть засунул руку в темноту и пошарил на полках.

– Смотри! – Марк вытащил на свет проржавевшую жестяную коробку.

На ее крышке сквозь царапины и рыжие пятна проглядывала полукруглая надпись: «Леденцы». Под ней шагал синий заяц с цветными шарами в руках.

– Дай-ка! – Андрей подбежал и выхватил коробку.

Он поддел ногтем крышку, и та со щелчком отскочила на пол. Друзья заглянули внутрь и замерли: среди ржавых болтов и гвоздей лежала изогнутая рукоятка складного ножа.

Андрей провел пальцем по черной рельефной накладке и сгреб находку в кулак, отбросив коробку в сторону. Он аккуратно нажал на штифт в основании рукоятки, и из нее со щелчком выскочило стальное лезвие – блестящее, без единой щербинки.

Нож, да еще складной и автоматический, – это не одеколонные крышки и цветные картинки в журналах. Хранить холодное оружие в интернате строго запрещалось. Даже за заточку из ложки полагался карцер и перевод в спецблок под усиленный контроль надзирателей. Но это же нож! Решение многих проблем. Безбашенного малыша со стальным лезвием в кармане не тронут даже старшие воспитанники. Нож можно выменять на кучу вещей – от мелочевки типа монет, марок, брелоков и моделей машин до дополнительной порции обеда на целый год.

– Да! – Андрей вздернул руку с ножом вверх. – Мы добыли сокровище!

Маркус запрыгал рядом от радости.

– Нужно еще здесь покопаться, – Андрей завертел головой. – Жаль, времени в обрез.

До звонка к ужину оставалось минут сорок. Они в спешке осмотрели буфет и внутренности газовой плиты. Не обнаружив ничего ценного, прошли в остальные комнаты. Обстановка в них не отличалась разнообразием: раскуроченная деревянная мебель, металлические кровати с растянутой панцирной сеткой, битые стекла и свисающие со стен обрывки обоев.

Друзья пробирались по дому, скрипя половицами и вдыхая запах пыли, старой одежды и рассохшейся мебели. Скручивали с брошенных флаконов колпачки, собирали цветные бутылочные крышки, вырывали из журналов фотографии машин и оружия. На первом этаже годных вещей оказалось еще меньше. Андрей нашел почти полный спичечный коробок, а Маркус – детскую никелированную вилку.

Они собирались уходить, когда наткнулись на закрытую дверь, обитую желтыми жестяными листами и с навесным замком на стальных петлях. Андрей подобрал с пола увесистый булыжник, поднял над головой и с размаху ударил по замку. Тот жалобно звякнул – дужка вылетела из корпуса. Андрей вынул ее из петель и потянул дверь на себя. Та легко распахнулась. За ней оказалась лестница в подвал – щербатые бетонные ступени уходили вниз, в непроглядную темноту.

Маркус поднял с пола сломанную швабру и наскоро накрутил на ее конец плотный газетный ком. Андрей чиркнул спичкой и поджег бумагу. Он выставил самодельный факел перед собой и начал спускаться по ступеням. Маркус, щурясь от едкого дыма, пошел за ним.

Влажные газеты чадили и не давали много света, несколько раз приходилось поджигать заново. Подвал делился на четыре комнаты. Раньше в них, вероятно, прятались бездомные – по углам валялись рваные матрасы, пустые консервные банки, бутылки, целлофановые пакеты и прочий мусор. Из тянущихся по стенам труб сочилась вода. В воздухе витал душный запах сырости. На потолке блестели капли влаги.

В дальней комнате через одну из стен тянулась сверху донизу широкая черная трещина. Андрей засунул в нее факел и высветил уходящий в темноту узкий каменный лаз. Маркус сразу понял, что это такое. Только ленивый после отбоя не рассказывал жуткие истории о катакомбах.

* * *

Маркус проснулся от настырных толчков в бок.

– Вставай, – услышал он шепот Андрея.

Сон не хотел отпускать. Маркус тряхнул головой и через силу разлепил веки. Ходики на стене показывали пять утра. Сегодня суббота, а значит, еще три часа до подъема. Маркус наскоро убрал постель, сгреб в охапку одежду и выскользнул из казармы вслед за Андреем.

В коридоре они проверили работу двух фонариков, одолженных у одноклассников за коллекцию марок. Маркус нащупал под подкладкой пиджака блокнот размером с ладонь и заточенный карандаш. Друзья наскоро оделись и, держа ботинки в руках, побежали в преподавательскую. Там находилось единственное на этаже окно без решеток. У двери Андрей остановился, вставил в замочную скважину самодельный ключ и покрутил из стороны в сторону. С третьей попытки замок открылся.

Марк сдвинул шпингалет, надавил на створки окна, но те не сдвинулись, видно, разбухли от влаги. Андрей вытащил складной нож, вставил лезвие в щель между подоконником и рамой и надавил. Створки с облегчением скрипнули и раскрылись.

Друзья вылезли на карниз и, прижимаясь спинами к стене, мелкими шажками дошли до водосточной трубы. Цепляясь за нее, один за другим спустились на газон.

Ночь выдалась теплой, но беззвездной. Маломощная лампа у парадных дверей и свет в окне вахтерки не могли разогнать глухую предрассветную темень. Друзья пригнулись и побежали за гаражи. Там после недавнего ливня земля под забором просела. Андрей лег плашмя и протиснулся под бетонной плитой на другую сторону, Маркус пролез следом.

Прохладный утренний воздух бодрил. Друзья, шурша подошвами, помчались по сумрачной улице, освещенной тусклыми фонарями. В домах светились лишь редкие окна. Через десять минут Маркус и Андрей пролезли в дыру в заборе. Они включили фонарики и пробрались в разрушенный дом. Дверь в подвал и проход в катакомбы были на месте.