Книга Отдел непримиримых врагов, страница 38 – Эвелина Шегай

Но прежде следовало сделать один звонок.

— Подожди пару секунд, — первое, что услышала Белладонна от брата. Фоновый шум из многоголосия стих и он угрюмо затарахтел: — Фенек задалась целью довести меня до ручки сегодня. Она вмазала смачный подзатыльник свидетелю, который обернулся сотрясением мозга и дисциплинарной беседой. И какого-то тёмного я сижу рядом с ней перед руководителем, хотя никого и пальцем не трогал, и выслушиваю весь этот бред… Как же бесит.

— Всего-то беседой? Для сотрясения мозга — это слишком лёгкое наказание.

— Она другого оборотня отправила в полёт.

— Тогда… как у него зафиксировали сотрясение мозга?

— Побежал снимать побои, как только поднялся на ноги. Успели зафиксировать. Хотя прямо на глазах у целителя гематома рассосалась. Могли бы и закрыть глаза.

— И что теперь, Валери выслушивает инструкцию по проведению допросов?

— Да если бы, — Марсель горестно вздохнул. — Спорит со старшим детективом и капитаном. Сокрушается об упущенной возможности, что зубы ему не выбила, якобы новые болезненно прорастают. А так выходит неравный обмен: она нагоняй получает, а «гад облезлый» легко отделался. В общем, злиться и дурит, как обычно.

— Понятно, в своём репертуаре, — усмехнулась Белладонна, почувствовав короткую передышку в череде отрицательных эмоций.

— Ты насчёт ключей звонишь? — уточнил он, понизив голос.

— Отчасти. Сделал дубликат?

— Пока не было возможности незаметно пробраться в прозекторскую, — признался Марсель и неуверенно добавил, словно прощупывая почву, чтобы врубить заднюю: — Ты уверена, что он тебе нужен? Всё же это уже из области уголовной…

— Я вроде не звёзд с неба прошу, а всего-то слепок одного конкретного ключа из соседнего кабинета, — оборвала она зарождающуюся нотацию, вызванную банальной трусостью. Настроение же рухнуло обратно в пропасть, вернувшись к отметке: «ниже плинтуса».

— Да это только на словах всё так просто.

— А на деле, что сложного? Обольсти её.

— Что? Ты сейчас серьёзно?

— Я не прошу заняться с ней сексом, — спокойно пояснила Белладонна, не став уточнять, что на подобные жертвы ему придётся пойти гораздо позже. — От тебя требуется всего-то сыграть на женском самолюбии этой идиотки.

— Она не настолько тупа, чтобы не понять, с чего вдруг… — он резко замолчал и через несколько секунд гораздо тише добавил: — Твои просьбы начинают выходить за рамки.

— Обещаю, Валери не узнает.

— А фенек тут при чём?! — его голос резко окреп от пробудившегося возмущения, что на фоне недавнего шёпота прозвучало, как форменное издевательство над её слухом.

— Разве не из-за неё ты отказываешься идти простым путём?

— О тьма, зачем ты вообще её сюда приплетаешь?

— Затем, что тоже не тупа и вижу, как сильно ты хочешь её укусить.

— Да что за бред ты опять несёшь?!

— Я помогу тебе. — Она заставила губы улыбаться и с приторной сладостью в голосе прощебетала на прощание: — Но сначала, милый братец, изволь не затягивать с моей просьбой.

Отложив телефон на кухонный островок, Белладонна покатила сервировочный столик по длинному и широкому коридору. Остановилась у последней двери в тупике и зашла в большую, полупустую комнату, по центру которой одиноко стояла ванна из чёрного оникса.

Она остановила столик возле изящного изголовья ванны, возвышающегося на фоне остальных стенок, и потянулась к отдельно стоящему напольному смесителю с крутящимися вентилями, чтобы включить горячую воду. Упругая струя воды с глухим шлепком ударила в каменное дно, заполняя тишину комнаты приятным журчанием.

Обойдя ванну, Белладонна присела у коллекции свечей, сложенной нестройной шеренгой прямо на деревянном полу у фактурного плинтуса. Стены благородного тёмно-зелёного цвета, украшенные планками и незамысловатыми барельефами, чудесно гармонировали с охристыми полами. Особенно в сочетании с закатными лучами солнца или мягким жёлтым светом от крохотных лепестков, танцующих на кончиках фитилей.

Последнее время она старалась отучить себя от излишней роскоши в быту. И если раньше зажигала по паре десятков свечей во время купания, то теперь её выбор ограничивался всего двумя, но ароматическими. Сегодня настроение располагало к благовонию: «сумеречного леса» и «дымного сандала». Красивые названия, жаль, что за высокопарным «сумеречным лесом» в лучшем случае скрывалось эфирное масло сосновых шишек и еловых иголок, а за дымным сандалом — подпалённая деревяшка.

Белладонна поставила их на столик возле подноса и перевела взгляд на круглый кожаный пуф, на котором обычно лежала книга. Сейчас там стояло ещё и медное ведёрко с целыми бутонами маленьких, но пушистых коралловых роз. А также новая упаковка сливок для ванной.

Наконец-то прислуга начала справляться со своими обязанностями. Если бы они и сегодня порвали эти несчастные розы на лепестки, то она их всех точно уволила бы, уделив огромное внимание низкой обучаемости в рекомендательном письме.

Стянув с себя узкую юбку, Белладонна в полупрозрачной шифоновой блузке подошла к окну — узкому проёму, рассекаемому деревянными рейками от пола до потолка. И, разглядывая металлизированный фасад и пустые окна стоящего напротив здания, пуговка за пуговкой расстегнула блузку. Та упала к её ногам бесполезной тряпкой. За ней последовали кружевное бра и комплектные трусики с завышенной талией.

Она стояла абсолютно нагая перед окном под звуки льющейся воды и не ощущала течения времени. Мысль, что прямо сейчас кто-то из соседей с возрастающим жаром возбуждения разглядывал её, приятным волнением прокатилась по телу. Сладкой, но терпкой истомой растеклась по жилам. Захотелось потянуться, по-кошачьи выгнуться, доставляя случайному зрителю ещё больше удовольствия. Но суровое воображение сыграло с ней злую шутку, и перед мысленным взором возник напарник.

Он замер в окне напротив. Такой же обнажённый и разгорячённый. От его немигающего взгляда, пронизанного животной похотью и нетерпением, у неё жалобно заныли клыки. А уже в следующий миг отрезвляющая боль от прокушенной нижней губы вынудила Белладонну вынырнуть из чувственных грёз, чтобы принять суровую реальность, в которой Рикард великодушно одаривал вниманием каждую женщину, попадающуюся ему на пути.

Отчего в последние дни ей так тяжело было наблюдать за его флиртом с другими? Откуда это чёрное и слепое желание не просто убрать с глаз мешающую Дарси, а безжалостно уничтожить всё, что ей хоть сколько-то дорого? Втоптать в землю её улыбку и увидеть слёзы раскаяния на мелких поросячьих глазках?

— Это начинает походить на одержимость, — мрачно выдохнула она и плавно развернулась, привстав на носочки, как если бы за ней кто-то продолжал наблюдать по ту сторону окна.

Вернувшись к наполовину наполнившейся ванне, Белладонна плеснула себе в бокал вина и забралась в обжигающе горячую воду.