Онлайн книга «Школа на краю империи»
Я зашагал к автомойке. Мне надо попасть к железнодорожному переезду, а уж там рукой подать до ночлежки. В ангаре молодой парнишка лет шестнадцати полировал водной струёй пузатый автомобильчик неизвестной модели. Эмблема, сложенная из молнии и овала, отдалённо напоминала «опель», но я бы не сделал ставку на этого производителя. Хотя бы потому, что молния била сверху вниз… К моим ногам стекала грязная вода вперемешку с мыльным раствором. Ещё две тачки дожидались своей очереди. Обогнув ангар, я перебежал через стрёмную двухполоску и очутился на переезде. Мимо прогрохотала смесь внедорожника и походной кухни — странная цистерна на колёсах с надписью «КОМСЛУЖБА» по всему кузову. Семафор горел зелёным. Очередная перебежка — и я у обшарпанного фасада здания с цифрой «45». Уличное движение не то чтобы плотное, но какое-то… безбашенное. В прошлой жизни мне доводилось бывать на Кавказе, в Средней Азии и даже в Таиланде, так вот — возникло чувство дежа вю. Водитель всегда прав, пешеход — не человек. Приходится вспоминать былые навыки и лавировать в транспортном потоке. Ну, или просто ждать окна возможностей. Здание ПСП было обычной панелькой — обшарпанной и неказистой. Без балконов и лоджий. С единственным подъездом и столовой на первом этаже. Всего этажей было пять. Все рамы в окнах деревянные, почерневшие от старости. Между ПСП и соседними домами протянуты тросы, на которых сушится бельё. Ещё одна «сушилка» оборудована на крыше. Там же я заприметил несколько телевизионных антенн. Дверь подъезда распахнута настежь. Вхожу и оказываюсь в тесном вестибюле, пропахшем общепитовской едой. Вижу длинный коридор с унылыми голубыми стенами, письменный стол и полную женщину неопределённого возраста, клюющую носом над раскрытой тетрадью в клеточку. — Добрый день, — поздоровался я. — Серёженька, — улыбнулась женщина. — На ночёвку? — Ага, — не стал я спорить. — И покушать бы. — Конечно-конечно, — женщина потянулась к ручке. — Только запишу тебя. Ты это… постельное уже две недели не сдаёшь. Постирать надо. — Обязательно, — согласился я. Сообщать о своём выселении я не хочу. Переезд вызовет нездоровый интерес и кучу дополнительных вопросов. А мне лишнее внимание ни к чему. На груди женщины красовался бэдж: Ничипорук Марфа Игнатьевна КОМЕНДАНТ — У тебя там сосед новый, — сообщила женщина, делая пометку о продлении. — Не обижайте там её. — Добро, — кивнул я, не сразу уловив подвох. Комендантша протянула руку к деревянному стенду, сняла ключ с биркой «27» и протянула мне. — Спасибо, Марфа Игнатьевна. Несмотря на то, что меня тянуло к арке столовой, я решил сконцентрироваться на главной задаче. У меня есть вещи, их надо забрать. А для этого придётся посетить двадцать седьмую комнату. Иду по коридору, но меня окликают: — Ты куда? Живёшь-то на втором этаже. Демонстративно хлопаю себя по лбу: — Запамятовал, Марфа Игнатьевна. Разворачиваюсь к лестничной площадке. — Замордовали вас в этой гимназии, — пробурчала сердобольная женщина. — Не бьют хоть? — Не бьют, — заверил я и юркнул в спасительный проём. Комендантшу явно тянуло на задушевную беседу, а я ни черта не помню из жизни предшественника. Надо забрать вещи, быстренько перекусить и свалить из этого ПСП. С верхних этажей слетела стайка детворы — всем по десять-двенадцать лет. Выглядели беспризорники вполне прилично — загорелые, в поношенных, но добротных шмотках. Футболки, шорты, сланцы. Ребята перебрасывали друг другу футбольный мяч и явно намеревались провести остаток дня за игрой. В коридоре второго этажа было шумно. Двери нараспашку, дети и подростки ходят туда-сюда, ржут, задирают друг друга, грызут яблоки, пьют что-то оранжевое из стеклянных бутылок… Стеклянных, Карл! Никакого пластика, меня аж ностальгия проняла. Останавливаюсь перед комнатой № 27. Дверь плотно закрыта, внутри слышатся сдавленные крики и возня. Шлепок или удар… Такое ни с чем не спутаешь. Соседи решили выяснить друг с другом отношения. Я бы и позже зашёл. Вот только дел у меня по горло. Прохлаждаться некогда. Нажимаю ручку. Дверь отворяется, и я вижу неприглядную картину. Грубо оштукатуренные и выкрашенные голубым стены, некогда белый потолок, дощатый пол. Четыре двухъярусных кровати, расставленных вдоль противоположных стен. И распахнутое настежь окно. Вот там, на подоконнике, и происходила дичь, от которой у нормального человека волосы встали бы дыбом. Пара здоровенных лбов зажали девушку моего возраста у окна с явно недобрыми намерениями. Один, длинноволосый и широкоплечий, прижал девчонку грудью к подоконнику, заломав ей руки за спину и широко раздвинув ноги. Второй, низкорослый и весь какой-то нескладный, пытался снять с несговорчивой подруги шорты, одновременно уклоняясь от пинков. Жертва истошно орала и брыкалась, но силы были неравны. Я не стал ничего говорить. Быстро покрыв расстояние, отделявшее меня от придурков, пнул ближайшего носильника по яйцам. Неудачником оказался стягиватель шорт. Бедолагу сразу скрутило, и прыти в нём поубавилось. — Суукаа, — простонал мой озабоченный сосед. И сполз на пол. Я уже бил его приятеля по почкам. Широкоплечий охнул и наотмашь попытался ударить неведомого обидчика, то есть меня. Девушку волосатый отпустил. Меня бы впечатало в кровать, да только реакция из прежних жизней не подвела. Нырнув под ручищу здоровяка, я рубанул коленом в открытый живот, добавил открытой ладонью в челюсть. И поставил точку этой же ладонью — ложбинкой между большим и указательным пальцами. Прямо в кадык. Не смертельно, но глаза имбецила выпучились, он захрипел и утратил всякую связь с действительностью. Девушка испуганно обернулась. — Ты его не убил хоть? — Минут через десять оклемается, — спокойно сообщил я. Конечно, ударом по кадыку можно и отправить в мир иной. К счастью, я умею рассчитывать углы и силу, так что несостоявшийся насильник выживет. Девочка выглядит своеобразно. Стройная, даже худая. Почти не видно груди. Максимум — первый размер. При этом очень красивые и длинные ноги. Джинсовые шорты, выцветшая красная футболка и обувь, подозрительно напоминающая земные кроссовки. Личико у девушки было очень миловидным. Так сразу и не определишь национальную принадлежность. Турчанка? Арабская кровь? Кожа не просто загорелая, она смуглая от природы. Густые чёрные брови, длинные ресницы, пухлые губы… и восхитительно курносый носик. |