Онлайн книга «Киндер-сюрприз для декана»
|
– Ну, если считать за отдых смену обстановки – да, прекрасно, – вздыхаю и ловлю Каро, которая уже полезла на лесенку, чтобы достать любимую игрушку с полки. – Конфетка, ты забыла порядок? Сначала тетя врач тебя посмотрит, потом Доктор Дино. – Хочу Дино! – Карамелька надувается, но со стульчика перед Беллой Аскольдовной все-таки не слезает. – У Доктора Дино нет ложечки, мадмуазель Каролина, – смеется Белла и вытягивает из свежевскрытой упаковки блестящий инструмент, – ну-ка, посмотри сюда. А буквы мы с тобой учили, помнишь? Какие помнишь? – А! Каро щедра на восторги и на буквы. Чтобы поглядеть на её гланды, совсем необязательно даже язычок придавливать. Правда и после дурацкого укола она дуется на нас с доктором Беллой целых пять минут, отгородившись от нас Доктором Дино и покачивая его из стороны в сторону. Где-то там внутри игрушки перекатывается шарик, изображающий мурчание. И почему вот такие игрушки не производятся на массе, вместо всех этих электронных болтунов? – Может подняться температура, – предупреждает меня Белла перед уходом. – Сегодня? – До пятницы. Держите наготове Нурофен с Супрастином. Препарат комбинированный, аллергичный. Нельзя такие вещи говорить мнительной молодой яжматери. Я не успеваю выйти из поликлиники, но уже начинаю выискивать у Каро признаки недомогания. А она не хочет, чтобы мама держала её на руках и щупала лоб. Каро хочет пулей нестись вперед, реактивным мячиком, так, чтобы прохожие во все стороны отскакивали словно кегли. Потому что там, у дома – распрекраснейшая качель, конечно же. И сейчас летним утром её можно успеть занять, до того как всякие двенадцатилетние зануды припрутся. – Кара, не раскачивайся так сильно, – окликаю я дочь, останавливаясь у скамейки, чтобы отдышаться. Чтобы не отстать от Карамельки, от поликлиники пришлось нестись вприпрыжку. – Надо же, – голос сзади и слева, из угла двора, звучит настолько неожиданно, что сердце у меня в груди резко подскакивает, – три года не виделись. Тебя совсем не узнать, Иванова. – А ты… – перевожу дыхание, нахожу взглядом парня, что, заговорив со мной, поднялся со скамейки за кустом, – а ты все такой же придурок, Илья! – Ц-ц-ц, – Герасимов неторопливо рулит в мою сторону, цокая вальяжно языком, – кажется, никто не учил тебя, Катюха, как правильно встречать старых друзей после долгой разлуки. – Разлуки? С тобой? – повторяю я насмешливо. – Побойся бога, Илья, три года – как три дня, повторите срок разлуки, пожалуйста. Да и давно ли мы с тобой друзья? В твоем топе подруг Капустиной какое я место с конца занимала? Предпоследнее? – На порог я тебя пускал, – хладнокровно роняет Герасимов, останавливаясь в трех шагах от меня. На его лице вроде как доброжелательное выражение, но до чего же оно меня напрягает. – Какая честь, – саркастично округляю я глаза, – господин Илья Герасимов позволял мне свиданки с лучшей подругой. Поклон тебе в ноги. Извини, но к себе в гости я тебя приглашать не стану. Не была готова, не прибралась, шнурки парадные не погладила. Вот такая вот отповедь, да… На самом деле, во время бодрой дружбы с Капустиной я Илью старалась избегать. Аньку он обожал, люто и почти фанатично. Двоим нашим одногрупникам не повезло – они пробовали заигрывать с Анькой, и Герасимов стал этим заигрываниям случайным свидетелем. Как больно может бить хоккеист, если не церемонится – они потом рассказывали долго, много и обстоятельно. Но были у этой страсти и темные стороны. Так, например, практически на все тусовки мы с Анькой ходили «по секрету». Под прикрытием совместных ночевок, или когда Илья уезжал на сборы или на выездные матчи. При нем максимум совместного досуга был – допереться до Пятерочки, чтобы купить приличное вино, для алкокиносеанса на их с Герасимовым квартире. Илья требовал… Приличного поведения. Почему он требовал его с тусовщицы Капустиной, которая посреди шумного клубного зала, кажется, только и чувствовала себя в безопасности – мне всегда было интересно, но Анька ему это позволяла. Может, чувствовала себя виноватой за пресловутую сфальсифицированную девственность, может, и вправду он был настолько хорош в постели, кто ж их разберет… – Твоя? – Герасимов переводит взгляд на раскачивающуюся на качели Карамельку, и до того мне не нравится то, как именно он смотрит на мою малышку, мороз продирает. Сама не знаю даже, чего боюсь, но одно знаю точно – только моя интуиция зачастую спасала меня от пьяных мудил, что шастали вокруг стрип-клуба, в котором я работала. Сколько раз приходилось ныкаться после смены за мусорными баками в подворотнях, ожидая, пока приглядевшая меня пьянь решит, что я зашла в дом, и свалит… – Моя, – говорю отстраненно, стараясь не выдавать этот свой страх, – а что, так удивительно? – Да нет, почему… – он старается, изо всех сил старается казаться мирным… Но именно это его старание и заставляет меня второй раз за пять минут посмотреть на часы, изображая страшную занятость. – А папаша где у неё? Вот вроде такой никчемный, абсолютно нейтральный вопрос… Но почему-то абсолютно нереально оказывается на него честно ответить. – Дома сейчас. Видеозвонок у него. Вышли, чтобы не мешать. Думаю, как раз закончил. Надо уже к нему идти, а то беспокоиться будет… Самое паршивое в этой истории – это реакция Каро. У неё святое право – двадцать минут на качелях после каждой прививки. Так всегда было, и то, что сейчас я досрочно останавливаю её качель и вопреки цепким пальчикам отдираю дочь от её любимого аттракциона – дает Каро право на внеплановый скандал. Мама с ума сошла? Мама с ума сошла! Надо срочно до неё донести свет истины! А то, что маму почти трясет, потому что приходится пальцы Каро буквально отрывать силой, и все это время Герасимов за моей спиной стоит, не двигается с места и молча наблюдает… Нет, об этом мы моей птичке говорить не будем. – А папаша у вас прям зверь? Если мелкая покачается малясь – ноги тебе оторвет, конечно же? – в этот раз в голосе Ильи начинает вдруг проступать ранее скрытая издевка. И это откровение прожигает меня насквозь. Он понимает, что я бегу. А если понимает – значит, не такие уж мои страхи и надуманные на ровном месте… – И мне, и тебе, и… – ищу взглядом хоть кого-нибудь, в конце концов, Питер, белый летний день, кто-то да должен оказаться рядом. К моему разочарованию, не находится даже дворника… Ну, а чего я хотела, обеденное время, рабочая неделя, все кто есть – все жрут сейчас. Да и двор у нас – не самый уютный, скажем честно, чтобы тут время сейчас коротать. |