Книга Любить не страшно, страница 27 – Ксюша Иванова

Я ждала с надеждой и уверенностью, что не нужна, не любима… Как эти два взаимоисключающих чувства уживались в моем сердце, трудно сказать, однако, так и было — верила и не верила, надеялась и отчаивалась одновременно.

***

Я не верил в произошедшее, когда звучал приговор. Я не верил и тогда, когда судебный пристав увел меня из зала суда в камеру. Я не верил, когда на руках застегнулись наручники. Осознание пришло позже. Пришлось поверить и принять, как данность.

Никого не хотел видеть. А меньше всего — ее. Зачем пришла? Чтобы увидеть меня — униженного, растоптанного? Видел ее слезы, слезы жалости ко мне. И не хотел, чтобы жалела. Жалость делает слабым. Слабым я быть не желал.

И сам жалел ее — такую несчастную, такую красивую, даже с хлюпающим носом, даже с потекшей тушью… такую желанную. Невозможную. У нее было кому утешить. У нее будет тот, кто утешит, когда меня не будет рядом. Думал так, нарочно отталкивая, отстраняясь, причиняя боль. И ревновал… к тому, который обнимал тогда в беседке, к другим — возможным и невозможным.

В какой момент она стала необходимой мне, я не понял и сам.

Аля писала мне письма, в которых рассказывала о Даниных успехах, о своей жизни, о моих племянниках, обо всех родственниках… обо всем на свете, кроме Лизы.

Там, где я сидел были достаточно комфортные условия — Вербицкий, друг Романа, постарался. У этого человека были связи в определённых, как принято говорить, кругах. Пару раз в месяц я звонил Роману. Он рассказывал мне о положении дел на фирме, о своем новом проекте в соседнем городе, о собаке какой-то модной породы, которую захотели дети и завели взрослые, вновь о Дане, о Пылевых… и ни слова о Лизе.

Мне присылали фотографии с семейных праздников. На природе, на море, в доме у Сергея с Мариной, у Романа с Алей, в ресторане… со всеми, вплоть до соседей… но без Лизы.

Я забыл ее лицо, я забыл ее тело. Эти мои воспоминания истерлись, истончились, как старая фотография, которую слишком часто держали в руках… Но свои ощущения от ее присутствия рядом я помнил. И они описывались для меня всего лишь одним словом — хорошо. Мне было с ней хорошо. Эти мысли согревали меня в трудные моменты моей тюремной жизни.

Но это все было где-то там, в другом, в параллельном мире… Я понимал, что о ней не говорят, вероятнее всего, потому, что думают расстроить меня подробностями из ее жизни. А это значит, что у неё всё замечательно.

…. — Где мой сын? — я не понимал, что сейчас пытается объяснить мне мой брат. Почему он как-то странно отводит глаза? Почему смущается, что на него совсем уж не похоже?

— Почему ты не позвонил? Не рассказал, что выходишь раньше? — Роман отвечал вопросом на вопрос, чем ставил меня в тупик еще больше. — Я бы встретил.

— Рома, давай будем считать, что я хотел сделать сюрприз! Все решилось как-то быстро, я сам узнал за несколько дней до… Анютка и Антон дома. А где Даня?

Мне безумно хотелось увидеть сына. Племянники узнали и бросились на шею. Обнимали и целовали, опередив даже Алю, увидевшую меня раньше всех, еще только входившим в ворота. Они помнили, это было приятно. От сына такой реакции я не ждал. Но увидеть его хотел ужасно. Хотя бы издалека — забыл меня естественно. Да он когда и помнил, чувств не проявлял.

— Э-э, Матвей, мы не говорили тебе, но Даня с нами не живет…

— Что? — я не выдержал и перебил брата. — Как так? А где он живет? Ты его что, в интернат сдал?

Я не мог в это поверить. Да и брат отрицательно качал головой.

— Нет, никуда мы его не сдавали. Он живет в твоей квартире. С Лизой.

Я думал, что мне послышалось. Как это возможно? Зачем ей такая обуза?

— Она забрала его на выходные? — почему-то такое объяснение показалось мне логичным.

— Не совсем. Точнее… — Ромка мялся и не знал, как сказать.

— Блядь, говори, как есть! — рявкнул на старшего брата.

— Не ори! Он все это время с Лизой жил. С самого первого дня, когда тебя забрали. Мы не говорили тебе — опасались, что будешь против.

— Почему? Зачем ей это?

Я, действительно, не мог этого понять. У меня не укладывалось в голове — она же учиться должна была? А Данька… с ним же трудно…

— Он принял ее. Он к ней был неравнодушен, в отличие от отношения ко всем нам. Мы решили, что ему так будет легче. Да, блядь, как обьяснить-то… он к ней потянулся, понимаешь? А она — к нему. Все это время, пока тебя не было, они жили у тебя в квартире, вдвоем.

— На что?

— Обижаешь, брат. Наша фирма все еще приносит неплохой доход — я же тебе рассказывал! И Пылевы помогали… хотя я и был против. Ну… она, Лиза, в смысле, подрабатывает там немного… я запрещал, да только с ней спорить бессмысленно — она очень изменилась.

Вон оно как… Да-а! Ну что же? Нужно ехать домой… А дальше? Дальше на месте разберусь.

Алька настаивала на ужине, но я не мог и дальше сидеть у них. Я чувствовал, знал, что нужно ехать. Роман предложил отвезти. Отдал мне мою банковскую карту, уверив, что на счету достаточно средств на первое время.

Я заехал в магазин, накупил кучу пакетов с игрушками, фруктами, конфетами… и очень скоро вытаскивал все это богатство из машины брата возле подъезда своего дома. Пожал Роману руку и уже собрался было идти, как он остановил, положив ладонь на плечо:

— Матвей, ты только…. не обижай ее, слышишь? Она любит Даню, она столько для него сделала, сколько… никто не сделал. Не обижайся, но ты в долгу перед ней.

Эта его фраза вывела меня из себя — разве я об этом просил? Разве просил я перекладывать обязанности на чужого человека? Одно дело — брат, совсем другое — Лиза! Но ругаться сейчас с Ромкой не стал — еще будет время, ноги сами несли меня к дому. Бросил только:

— Без тебя разберусь, — и распахнул дверь подъезда.

Взлетел со скоростью ветра на четвертый этаж. А у двери замер. Несколько раз подносил руку к звонку и не решался позвонить. И вдруг дверь распахнулась сама…

***

Сегодня мы собирались долго, как никогда. Евдокимова предложила пожарить у нее на даче шашлыки. Завтра будет выходной — а значит, куча времени, чтобы прибраться, приготовить на несколько дней еды, погладить… в общем, пошуршать по хозяйству. В субботу принято отдыхать. Вот мы и собирались это сделать с Даней.

Юлька прислала за нами Влада. Он уже битый час сидел на диване, уставившись в телевизор и ждал, когда мы, наконец, будем готовы. Да только у меня, почему-то, сегодня все валилось из рук.

Сначала я не удержала банку с маринованными огурцами, которую хотела взять с собой. Банка вдребезги, естественно. Вся кухня — в огурцах… Потом, когда доставала Данины резиновые сапожки с антресолей, уронила весь огромный пакет с обувью, от неожиданности свалилась со стула и неплохо так приложилась задницей — буду вся в синяках!