Книга Притворись нашей мамой. Дочери, страница 37 – Регина Янтарная

Приезд дяди оказался мне на руку. Он меня так разозлил, что я принял решение – жить своим умом и трудом.

Жить как раньше больше нельзя. Страх, что Лейла увидит с небес мою жизнь, преследовал меня с того самого дня, как я пошел в услужение к дяде.

– Ами, думаешь, это хорошая идея? – вторая Лейла глядит на меня счастливыми глазами.

Нет, милая, я думаю, что идея отвратительная, но вслух не скажу, не хочу расстраивать ни тебя, ни детей. Они уже убежали наряжаться в дорогу.

– Нам не помешает развлечься. Одевайся, – нежно произношу я, натягивая на лицо маску спокойствия.

Наташа уходит, оставляя меня одного. Тут же появляется мать.

– Амир, если Аким ее ищет, может, не надо выходить из дома? Навлечешь беду на нас.

– Мама, мы больше не будем жить как раньше! Не будем его бояться. Всё! Баста! Я устал от него.

– Улым, он же страшный человек. Его даже твой отец боялся.

– Мама, – целую руки матери, – я не отец. Я сильный. Должен защитить свою семью от этой сволочи. А Лейла тоже моя семья, понимаешь?

– Понимаю… вот только.

– Что не так?

– Как же Ясина?

– Скажу, что не женюсь, – нервно дергаю плечом, – и точка.

– Ой, улым…

– Тебе что-нибудь купить?

– Купи новую прихватку для кухни.

– А тебе лично? – нежно осматриваю мать. – Может, тоже новое платье?

– Сыночек мой, мамина радость, – мать ласково смотрит на меня. – Ничего не покупай, не трать деньги. Если ты не будешь работать на Акима, то деньги нельзя транжирить.

– Я тебя услышал, – целую мать в щеку, иду к себе одеваться. По дороге вижу своих матрешек, они уже сидят на диване – в джинсах, кедах, осенних желтых плащах.

– Шапки на голову, мигом! Ишь, какие, модные, прическами решили похвастаться.

***

Выезжаю из гаража на стареньком Форде.

– Девчонки запрыгивайте.

Лейла помогает детям забраться на заднее сидение, пристегнуть ремни у кресел безопасности. Сама занимает место рядом со мной.

Она сейчас такая смешная, на ней шоколадный плащ моей матери, яркий оранжевый платок, туго затянутый на шее, покрывает голову с темными волосам, а огромные солнечные очки с круглыми стеклами прячут от меня ее красивые карие глаза, в которых плавают черные чаинки.

– Давай, я сам, – наклоняюсь над ее стройной фигуркой, втягиваю аромат девушки жадно ноздрями, пристегиваю ее ремнем безопасности, – так мне спокойнее.

– Думал, сбегу? – смеется тихо, – не мечтай!

Я и не мечтал. Это мой самый страшный кошмар – расстаться с Наташей навсегда.

Вот уж не думал, что еще раз влюблюсь.

Вот уже не думал, что другая женщина, не Лейла, может занять все мои мысли, и вытеснить ту, другую.

Осторожно снимаю с ее лица очки.

– Хочу смотреть на тебя, – на ушко шепчу девушке.

Смеется как колокольчик, дарит мне такой взгляд, что невольно заворачиваюсь в кокон, в нем тепло, уютно, и невыносимо сладко.

Знаю, она также безумно как я хочет, чтобы я прикоснулся к ней, но стесняется это озвучить, показать.

Цвет кофе в ее глазах сгущается, зрачки расширяются, когда моя рука непроизвольно, отдельно от команд моего мозга, ползет под длинное платье.

Сжимаю ее бедро, продолжаю глядеть ей в глаза.

Она стаскивает быстрым движение руки с себя платок, расстегивает верхние пуговицы плаща, тяжело дышит. Ее грудь вздымается бешеными неровными толчками. Адреналин бьет нам обоим в мозг.

Мои глаза бродят по влажным алым губам. Вздыхаю громко. Проглатываю застрявший в горле ком.

Облизываюсь, глядя как на девичьей шее под тонкой молочной кожей пульсирует венка. Впервые замечаю родинку справа.

Раньше я не позволял себе разглядывать девчонку в упор.

Наташа касается моего лица красивыми длинными пальцами.

– Ты не побрился сегодня…

– Па-па, – недовольно тянет Лиля, что за цирк вы здесь устроили?

Прихожу в себя. Мой взгляд меняется. Из нежного, раненного любовью зверя превращаюсь в холодного циничного колючего рысака.

– Едем, – говорю низким немного охрипшим голосом, давлю на газ, выезжаю за ворота.

– Оденься! – командую девушке, показывая глазами на платок и очки.

Какой же я мерзавец двуличный. Пять минут назад сам был готов раздеть ее, а сейчас делаю вид, что она вела себя неподобающим образом.

Впервые осознаю, что во мне борются два Амира. Цыкаю. Раньше я не страдал от двойных стандартов и двуличия. Видимо, Наташа и ее близость так влияют на мой разум.

Однако…

Не зря говорят, что страстная любовь – это болезнь.

С первой Лейлой отношения начинались с дружбы, а с этой – с желания, затапливающего всё моё существо. То ли я вырос, то ли Наташа так воздействует на меня, то ли у меня давно не было настоящей женщины.

Через тридцать минут въезжаем в Сочи.

– Куда? – интересуюсь у своих женщин.

– В Парк Ривьера, там крутой большой сочинский дельфинарий, – отвечает за всех Лиля.

– Откуда такие познания?

– По телевизору видела.

– А-а…

Паркуем автомобиль у дельфинария, выгружаемся, идем плотной толпой. Под щебетанье близняшек идем покупать билеты.

– Дельфинчики, – пищат Зухра и Зехра, едва начинается шоу.

– Ты любишь дельфинов? – интересуюсь у девушки, глядя в черные стекла очков.

Наташа сидит непозволительно далеко, а мне, как назло, так хочется до нее дотронуться, аж пальцы зудят. Но между нами сидят мои дочери. Приходится довольствоваться лишь знанием, что в этом темно-коричневом свободном платье находится офигительно красивая женщина, от которой мне сносит башню.

Представление длится около часа. Дети и Наташа безмерно рады. Даже Лилек забывает о своем желании казаться взрослой, расслабилась и теперь визжит вместе с младшими.

С удивление замечаю, что у Лили такие же две красивые косы, как у сестренок. Девчонки называют их «рыбьими хвостами».

Лиля точно не умеет плести такие сложные косы, а это обозначает лишь одно! Она подпустила к своим драгоценным волосам Наташу.

Неужели барьер между ними сломан?

Улыбаюсь своим размышлениям.

Благодарю дядю… если бы не он, то мы бы не сплотились.

Увлекательное, красивое шоу с участием черноморских дельфинов, белых китов, морских львиц идет около часа.