Книга Нерушимый, страница 4 – Денис Ратманов

Ладно, что там дальше?

Вот здесь я прямо расстроился. С удовольствием бы прожил детство заново! Было бы здорово, с моими-то знаниями! А что, прослыл бы вундеркиндом да гением, стал бы звездой Ютуба и все такое… Шучу, плевать мне на славу было тогда, плевать и сейчас. К тому же… опять школа, опять уроки? Потом поступление в универ, лекции, сессии? Черт, не очень-то и хочется. Я вспомнил себя в десятом классе и ту атмосферу, ощущение познания новой, взрослой, жизни. Это будоражило. Девчонки, на которых мы смотрели совсем другими глазами, первые парочки, записки…

Но возвращаться ради этого в школу? Ну уж нет, не вариант. В общем, не о чем жалеть.

Теперь можно подумать, ставить ли минимум или рассмотреть варианты с более зрелым возрастом? Но вот насколько?

Я попытался вспомнить, в какой период мне больше всего нравилось жить. В тридцать? Трудно сказать. Я пахал как вол и плохо себя осознавал. Но вроде сил было еще полно… Хотя стоп, о чем это я? В новой жизни ничего этого не будет! А вдруг я тридцатилетний окажусь без кола, без двора, без образования и денег? И что мне делать?

Не-не, лучшие годы, когда я был двадцатилетним! Помню, мог всю ночь куролесить, а с утра свеженьким на работу. После тридцати о таких подвигах я и не мечтал — похмелье мучало так, что весь день чувствовал себя амебой.

К тому же, чем младше человек, тем больше возможностей. Взять хотя бы спорт.

Значит, решено: пусть будет восемнадцать.

Выкатился полный список стран мира. Список как список, сотни раз видел подобный при регистрации на разных сайтах. Но кое-что в нем отличалось.

Во-первых, в списке попадались страны, о которых я ранее и слыхом ни слыхивал. То есть знал, что есть такие территории, но чтобы страна? В моем мире Каталония и Наварра — части Испании, а ГДР давно слился с ФРГ!

Стиснув несуществующие зубы, я промотал список до названия Родины. России в нем не было. Как не было ни Белоруссии, ни Украины, ни Казахстана, ни…

Минутку!

СССР! В списке ровно на своем месте сразу после Словакии и Словении, но перед США гордо светилась строчка:

Вслед за названием в скобочках указывалось некое число. Где-то с плюсом, где-то с минусом. Выглядело это так:

Короткая справка объясняла, что чем сложнее условия жизни рядовых граждан страны, тем больше бонусных очков я получу. И это заставило задуматься — нет, не над выбором страны перерождения, а над тем, что и в альтернативном мире, судя по бонусу, на Родине не все слава богу. Подумалось, что хоть режим другой, а люди-то те же самые. Ну правда ведь те же? Разве что, если развала Союза там не было, не такие зомбированные и развращенные?

Значит, СССР. Заманчиво, конечно, было прожить новую жизнь европейцем, австралийцем или американцем, но называйте это патриотизмом или глупостью, я не мог поступить иначе.

Какой из меня русский, знают только предки. Отец рассказывал, что бродила во мне и украинская кровь, и татарская, и мордва с чувашами были в родословной. Были немцы, это тоже точно. А вот про прапрапрадеда из цыган и грузинского князя в роду я не поверил. Ну что во мне кавказского или цыганского в прошлой жизни было? Глаза голубые, волосы светлые, нос картошкой. Как Шурик из «Операции Ы», только волосы не крашенные, а родные.

Но все это фигня, потому что душой я был русским. Воспитывался на «Кортике», «Электронике», «Незнайке», Алисе Селезневой и «Пикнике на обочине». Читал всего Гоголя, Достоевского, всех Толстых, Шукшина, Некрасова, Чехова, Грибоедова, Гончарова… Рос на фильмах о Великой Отечественной и в детстве мечтал стать космонавтом.

Даже когда весь класс хотел работать коммерсантами, бизнесменами и дилерами-дистрибьютерами, я видел себя в том, чтобы приносить пользу Родине. Например, стать первоклассным вратарем и помочь нашей сборной наконец выиграть чемпионат мира по футболу. Деньги меня интересовали во вторую очередь.

Так, стоп! Я хочу изменить имя! Точнее фамилию. У меня новое тело, новая жизнь в новой-старой стране, к Саше Звягинцеву эта личность не будет иметь отношения!

К тому же, как вы яхту назовете, так она и поплывет. Перед глазами замерцала строка с моим именем и, минуту поколебавшись, я все-таки заменил «Звягинцев» на «Нерушимый». Я восстал из небытия, как и нерушимый в этом другом мире Союз, который устоял.

Будто пробуя новое имя на вкус, я произнес:

— Александр Михайлович Нерушимый.

А здесь понеслась карусель! Помните, был такой советский мультфильм про шапку? Богач пришел к скорняку заказывать шапку из овечьей шкуры, а потом решил спросить, можно ли из этого сделать не одну, а две шапки? Оказалось, можно и две, и три, и четыре. Ну он, радостный, заказал сразу семь. Скорняк и сделал ему семь шапок. Ма-а-а-лехоньких, зато семь! Ибо исходного материала-то так и осталось — одна шкура!

Так и у меня. Я получил пятьдесят очков. Еще двадцать пять получил за выбор СССР.

И вложить их хотелось во все! И в красоту лица, и в красоту тела, и в чувство юмора, и в обаяние, и в сексуальную привлекательность, и в ум, и в здоровье. Показателей было очень много, и это только стандартные. А ведь еще были так называемые «врожденные таланты». О, это отдельный разговор. Умение драться, музыка, рисование. Дар обоняния, например, позволял распознавать тончайшие нотки и разбивать запахи на составляющие. Сразу вспомнился нашумевший «Парфюмер» Зюскинда — в том случае не иначе герой вкинул все очки в этот талант.

Пять очков в каком-либо параметре, судя по справке, это норма. Обычный показатель среднего человека. Меньше — хуже, больше — лучше. Например, в красоте лица для уровня фотомодели требовалось от пятнадцати. Выше двадцати — это уже отлично, мировой уровень.

И что получается? Становишься очень красивым человеком, но при этом с недалеким умом и отвратительным надтреснутым голосом? Да, голос тоже был. И даже характеристика голоса была не одна. Был голос властный, уверенный, сексуальный, влекущий. Была градация по музыкальному направлению. Да чего только не было! И это я еще не дошел до самой внешности! Ну, скажем, телосложения, цвета глаз, длины ресниц, черт лица. Даже волосатость была! Причем позволялось распределить, где и куда, и чего, и сколько…