Книга Принцесса где-то там, страница 38 – Сергей Мусаниф

Я задвинула его примерно до середины, как было, и сделала шаг в сторону.

— Только чтобы вы убедились, — сказал агент Смит — Подержите мой фонарь, пожалуйста.

Он передал мне фонарь, взялся за рукоять Кларента обеими руками, уперся ногами в пол, потянул и… Ничего.

Он не оставлял попыток. На его руках вздулись жилы, по лбу стекла струйка пота, но меч и камень никак не желали расставаться. Наконец, он выпустил рукоять меча из ладоней и забрал у меня фонарь.

— Это чтобы вы не думали, что любой может, — сказал он.

— Я уже поняла, что избранная, — сказала я. — Осталось только понять, для чего.

— Вы не избранная, Боб, — сказал агент Смит. — Вы — Цензор.

* * *

— Цензор?

— Вы не имеете никакого отношения к сюжету с мечом в камне, тем не менее, вам удалось его вытащить, — сказал агент Смит. — Вы не имели никакого отношения к сюжету мистера Денверса, тем не менее, вам удалось его… остановить. Вы можете вмешиваться в чужие сюжеты и изменять их, Боб. Это очень ценное и очень редкое качество.

Наш дальнейший разговор проходил на минус третьем этаже, куда мы поднялись из доисторического подземелья. Агенты просто открыли очередную безликую дверь, и за ней обнаружилось такое же безликое офисное помещение. Стол, несколько стульев, пара шкафов.

И толстый слой пыли на всей мебели, свидетельствующий, что пользуются этим помещением нечасто. Учитывая городские цены на недвижимость, это показалось мне сущим расточительством, но уже было понятно, что бюджеты у ТАКСа безразмерные.

— Насколько редкое?

— На данный момент вы — единственный Цензор, о котором нам известно, — сказал агент Доу.

Но меч же кто-то вынимал, и случилось это, когда агент Смит был уже на службе. Даже если он прям вот очень хорошо сохранился, то ему полтинник максимум, значит с моменты предыдущего изъятия прошло лет двадцать-тридцать, не больше.

— Кто же написал то ругательство на камне? Друиды?

— У вашего предшественника было странное чувство юмора, — сказал агент Смит.

— А что случилось с моим предшественником?

— Он умер от естественных причин.

— Я хотела бы получить более развернутый ответ, — сказала я. — Какие причины считаются естественными для Цензора? Отравление метафорами? Полез чистить сюжетные ветки и его тропами завалило?

— Он умер от старости, — сказал агент Смит. — Ему на тот момент было сто четыре года. Его способности Цензора раскрылись слишком поздно.

— И потомства, к сожалению, он тоже не оставил, — сказал агент Доу.

— К сожалению? Вы считаете, что это может передаваться по наследству?

— Есть такая теория, — сказал агент Смит. — И вы ее подтверждаете.

— То есть?

Он снова извлек из саквояжа книгу с псевдо-Пеннивайзом на обложке. На этот раз он присовокупил к ней фотографию какого-то молодого парня. Обычное, ничем не примечательное лицо. Это мог быть вообще кто угодно. Даже Стивен Кинг.

— Это Джордж Денбро, — сказал агент Смит. — Имя вам о чем-то говорит?

— Э…

— Он был там, Боб, — сказал агент Смит.

— Там был только какой-то мальчик в желтом дождевике, — сказала я. — А, поняла… за пятнадцать лет мальчик подрос.

— И он вас видел, — сказал агент Доу. — Вас и вашего отца. И останки Пеннивайза. И топор.

— Надеюсь, это не нанесло ему глубокую психологическую травму на всю жизнь, — искренне сказала я. Мне, например, нанесло. До сих пор клоунов не люблю и в цирке ни разу не была.

Конечно, я видела гораздо больше, чем он, и я была старше, моя психика была уже не так пластична, как у ребенка, так что у него еще оставались какие-то шансы вырасти нормальным человеком.

— Не нанесло, — сказал агент Смит. — Мы с ним беседовали, вполне обычный молодой человек.

— Как вы вообще его нашли?

Агент Смит постучал пальцем по книге.

— Знаете, с чего она начинается?

— Вы же знаете, что я не знаю, — сказала я.

— Она начинается со смерти Джорджи Денбро, — сказал агент Смит. — А после него пропадает еще множество детей, прежде чем Оно проигрывает целой команде юных, а потом уже и не очень юных героев в два раунда. Одним из членов этой команды становится Билл Денбро, старший брат Джорджи, так и не сумевший смириться с его смертью.

— Ого, — сказала я.

— Вы вмешались в этот сюжет, — сказал агент Смит. — Вы каким-то образом проникли внутрь, но неизвестно, чем бы это для вас кончилось, если бы не появился «дядя Бэзил». Ваш отец.

— Он сломал сюжет, — сказал агент Доу.

— Он сломал голову Пеннивайзу, — сказал агент Смит и снова постучал пальцем по книге. — Все описываемые тут события так и не произошли. Таким образом он спас не только вашу жизнь, но и десятки, а может быть, и сотни жизней других людей.

— Мы полагаем, что эту способность — вмешиваться в чужие сюжеты — вы унаследовали от него, — сказал агент Доу. — При этом мы до сих пор понятия не имеем, кто он такой. О нем ничего не известно. Ничего такого, за что можно было бы зацепиться. Наш аналитический отдел не спит уже вторые сутки, мы проверили все доступные источники информации, включая легенды и мифы, передававшиеся из уст в уста и обнаруженные нами совсем недавно. Мы не нашли ни единого упоминания о человеке, похожем на вашего отца.

— Тут я вам, к сожалению, ничем помочь не могу, — на самом деле, я не особо об этом сожалела. — Он не любит рассказывать о себе.

— Мы полагаем, что он пережил сюжет, — сказал агент Смит. — Может быть, не один. И в какой-то момент он вышел за рамки своего сюжета, стал над ним. А заодно — и над всеми остальными.

— Но подтвердить эту теорию мы никак не можем, — сказал агент Доу.

— А тот ваш предыдущий Цензор, — сказала я. — Которому было сто четыре года. Он при каких обстоятельствах свои способности получил?

— Это закрытая информация, — сказал агент Доу.

— И вы не доведете ее до меня даже в части, меня касающейся?

— Она никакой частью вас не касается, — сказал агент Доу.

Похоже, в этой паре «плохим копом» был именно он.

И я уже знала, что будет дальше. Не пройдет и нескольких минут, как они предложат мне работу. И это будет предложение из разряда тех, от которых невозможно отказаться.

ТАКС занимается контролем сюжетов.

Цензор может вмешиваться в чужие сюжеты.

У ТАКСа своего Цензора сейчас нет.

Это так же просто, как два и два сложить.

Видимо, эти размышления отразились у меня на лице, потому что агент Смит улыбнулся.