Онлайн книга «Слепая зона»
Его ладони оставляли на коже следы, будто бы клеймили каждый её миллиметр, вынуждая его кричать: она принадлежит мне. И я принадлежала. – Я с ума по тебе схожу, ― прошептал Мак, покрывая поцелуями мою шею, продолжая ласкать тело. Я улыбнулась, а затем почувствовала, как сильные ладони накрыли истосковавшуюся грудь. С силой закусила губу и запрокинула голову, удерживая пошлый стон. Большие пальцы Мака умело играли с набухшими сосками. Он нежно поглаживал их, а затем до сладкой истомы тянул, заставляя низ пульсировать и гореть. Я забыла о том, где мы и что творим. Я просто хотела и получала, а остальное не имело значения. – Ммм… Мак… – Позволь мне посмаковать тебя, Никки. Позволь посмаковать. Я хотела позволить ― правда хотела, но как только его рот захватил мой сосок, напрочь об этом забыла. С губ слетел до неприличия громкий стон, затем ещё один и ещё… Мак смаковал меня, как и желал ― жадно, возбуждающе, держа почти на пике, но вместе с тем не давая его достигнуть. Он дразнил меня, наказывая, и я это понимала. – Мак… – Ты пахнешь Раем, Никки. Клянусь, ты пахнешь чертовым Раем. Я вжалась в стекло, а затем ощутила, как пальцы Мака, сильнее раздвинув бедра, пробрались под тоненькую ткань трусиков. Инстинктивно сжалась, а затем открылась, мечтая, чтобы он проникал глубже, двигался быстрее, заставлял меня умолять. И он исполнил все мои мечты. Пальцы Мака набирали темп, трахая меня так, как я этого ждала ― пробуждая внутри самые дикие инстинкты, граничащие с чистой животностью похотью. И мне это нравилось. Стиснув край столешницы, я закричала, понимая, что приближаюсь, и именно в этот момент мой личный дьявол―искуситель всё прекратил. – Только не так, ― резко пододвигая к себе, прошептал он. Я услышала звук рвущейся фольги и перекатывания резинки, и спустя всего несколько секунд Мак вошел в меня по―настоящему, до основания заполняя собой. Тысячи маленьких зарядов побежали по коже, заставляя её покрываться облаком одурманивающих ощущений. Экстаз. Ни с чем не сравнимый, восхитительный, мой. Я обвила бедра Мака ногами. Он совершил грубый толчок. Затем ещё один. И ещё. Страсть опьянила его, и вскоре он уже безжалостно вколачивался в меня, словно дикий изголодавшийся зверь. Я кричала, не в силах молчать. Одной рукой обнимала его за шею, прижимая ближе, а другой ― упиралась в столешницу. Губы Мака, яростно накрывшие мои, заглушили очередной похабный стон. Его язык вновь заявил на меня права, превращая нашу игру в невыносимую пытку. – Мак… Боже мой, я на грани!… – Я знаю, Никки, знаю. Понимая, что рассыпаюсь, я царапнула мужскую губу и впилась ногтями в сильные плечи. Знала, что делаю больно, но понимала, что слишком отчаянно в этом нуждаюсь. Иисусе! Фейерверк поразил даже сильнее, чем в первый раз. Каждый сантиметр тела наполнился непривычным, но до боли необходимым теплом ― теплом, которое я испытывала только с Ним. Вскрикнула, провалившись в блаженную негу, а затем почувствовала, что Мак взорвался следом за мной. Некоторое время мы не шевелились, касаясь лбами друг друга и часто, прерывисто дыша. Я не собиралась спрашивать, откуда у Мака в кармане презерватив, потому что, скорее всего, не хотела этого знать. Однако… кое―какие мысли всё―таки лезли мне в голову. – Мак? – Да, Никки? – Думаешь, каждая наша попытка поговорить будет заканчиваться вот так? Потому что, если да, я буду пытаться каждый божий день. Его затуманенные глаза блеснули, а затем он громко расхохотался, словно это было лучшее, что я когда―либо ему говорила. Мак – Кофе? – С удовольствием, тыковка. И кусок твоего фантастического лимонного пирога. В голове заиграла непонятно откуда там взявшаяся песня Элвиса Пресли. Никки улыбнулась и, вспорхнув, пританцовывая открыла дверцу холодильника. Словно примерная домохозяйка из 50-х отрезала самый большой кусок и с той же самой улыбкой, которая, если честно, уже начинала меня напрягать, заботливо поставила тарелку перед чересчур довольным Техасом. Он что―то сказал ей, по―видимому, смешное. Я не услышал, потому что от приторности всего этого дерьма у меня резко отрубился звук. Но рыжие кудряшки Никки забавно подпрыгнули, когда она звонко рассмеялась, в моём воображении кокетливо прикрыв ладонью рот. Я сморгнул эту голливудскую чушь и, вернувшись в реальность, чертыхнулся. Только дурацкого фартука не хватало. А так ― ну просто идеальная картина из кинофильма. Отодвинул внезапно потяжелевший стул и подошел к мойке, делая вид, что встал за салфетками. – Прекрати любезничать с моим другом, ― недовольно бросил, краем глаза замечая, как чертовка улыбается. – О, неужели Мистер Самоуверенность ревнует? – Нет, ― нахмурился, но понял, что да, ревную. Безумно, дико, глупо ― как закомплексованный трусливый мальчишка. И Никки тоже это поняла. Улыбнулась шире, а затем потянулась к полотенцу, намеренно задевая меня волосами, телом касаясь одежды. Запах её шампуня приятно обволакивал ноздри, будоражил. И я чувствовал, что мне всё сильнее сносит крышу. – Я уже и забыла, как это приятно. – Ты дразнишь меня? Никки повернулась всего на секунду, но и её хватило, чтобы убедиться ― она дразнила. Всю жизнь играя по правилам, сейчас больше всего она хотела их нарушать. – Это может плохо кончиться. – Я готова рискнуть, ― она закусила губу, и мне пришлось занять себя мыслями о салфетках, чтобы не перекинуть чертовку через плечо и не утащить в свою пещеру наверху. Пока Никки раскладывала пирог по тарелкам и варила кофе, я незаметно за ней наблюдал. Ей шла эта кухня. Шла эта обстановка. И мой дом. Она вписалась в мою жизнь так идеально, словно с самого начала была её частью. Словно жизни ДО неё и не было вовсе. Хлопнувшая входная дверь вынудила отвлечься. Техас за обе щёки уплетал пирог, явно не замечая, что вокруг повсюду мельтешат любовные флюиды, однако… – Угадайте, кто сдал историю современного искусства на отлично? ― моя сестра улыбнулась во весь свой рот и плюхнулась рядом с Техасом на стул. Бедняга от испуга чуть не подавился. Я усмехнулся. |