Книга Полуночная ведьма, страница 21 – Марго Арнелл

«От себя не убежишь». Но не спорить же с демоном!

Клио обернулась. Эрик сидел на земле, уткнувшись подбородком в колени. Сколько таких, как он, светлых душ бродят по миру теней в поисках спасения?

– Как полуночная магия – твоя сущность, так и рассветная – часть меня. Помощь одной душе – недостаточно равноценная плата. – Она перевела на фомора твердый взгляд. – Научи меня разгонять теней, чтобы не заслоняли от душ знаки Дану.

– Маленькая ведьма торгуется? – удивленно-восторженно протянул демон. – Тогда она должна знать, что чары, которым я научу ее – если, конечно, не передумаю – принадлежат миру теней.

Кончики пальцев закололо. Клио отказалась изучать полуночную магию, отказала собственной матери, и притом уже дважды: в мире живых и мире мертвых. Однако она все равно настигла Клио. Неужели это и есть ее судьба?

– Я не уничтожу теней?

Фомор расхохотался.

– Думаешь, я вложу тебе в руки такую силу? Чтобы потом стая демонов самого короля Балора разорвала меня на куски?

Закономерно, наверное, что мир живых вторгался в мир мертвых, соседствуя с ним уже более четырех веков. И все же было странно узнать, что и в мире теней существовала своего рода иерархия: обычные, вероятно, слабые, низшие демоны и своеобразная элита – «демоны короля Балора». Клио так и подмывало расспросить поподробнее – дурацкая неуемная натура! Жаль, время совсем не подходящее, да и источник информации мог оказаться не слишком достоверным.

– Вы неправильно поняли, я не собиралась уничтожать теней. Я хотела убедиться, что не причиню им зла, только… отпугну.

Морриган наотрез отказалась бы ограничиться подобным – все-таки дело касалось теней-охотников, а не людей. Клио вздохнула. Стоило ли и после смерти продолжать гадать, к лучшему ли, что она совсем не похожа на сестру?

Фомор, сощурившись, наблюдал за ней.

– Интересная ты птица, маленькая ведьма. Уверена, что хочешь именно эти чары? Я ведь могу помочь тебе раз и навсегда избавиться от теней-охотников, идущих по твоему следу. Нет, не убить их. Породнить тебя с теми тенями, кто слаб и миролюбив, скрыть тебя среди них. Так ты сможешь незамеченной добраться до Юдоли Безмолвия, где тебя ждет покой. Все вы, души, этого хотите.

Клио невидящим взглядом смотрела вдаль.

– Что меня ждет, если я позволю теням-охотникам себя поглотить?

– Уж точно не покой и безмолвие. Они разорвут твою душу на части, и части тебя будут жить в них. Твои воспоминания затеряются среди чужих. Ты забудешь всех, кого любишь.

– Все равно бы забыла. Там, на глубине, – прошептала Клио.

Она не останется здесь, бесплотной тенью рядом с матерью и сестрой цепляться за жалкие лохмотья жизни. Быть запертой в доме, где умерла, и одновременно – в Юдоли Печали. Поглощать другие тени в надежде, что однажды сумеет вывести на стекле свое имя, разбить чашку или распахнуть запертое окно.

Нет, это не жизнь. Или жизнь, но для кого-то другого.

– Там, на глубине, я расстанусь с прошлой жизнью, чтобы однажды обрести новую.

– Если доберешься.

Вскинув голову, Клио посмотрела на демона.

– Доберусь, – твердо сказала она. – Но до тех пор… Эрик и другие невинные души… Они получат то, чего по-настоящему заслуживают. Пусть мне не попасть в чертоги Дану, я могу сделать так, что они попадут.

Что-то странное проявилось во взгляде фомора. Он смотрел на нее, склонив голову набок и жуя серые губы. Так, словно пытался разглядеть всю ее душу до основания, до самих темных ее глубин.

– Ты знаешь, что такое «опустошение»?

– Я не фомор, – осторожно заметила Клио, – но догадываюсь.

– Я могу выпить твою рассветную магию досуха, и ты никогда не сможешь ее призвать. Та часть твоей души, что у ведьм и колдунов всех мастей до краев наполнена магической силой, будет иссушена, пуста, словно заброшенный колодец.

Клио стало холодно и неуютно, даром что и в мире живых она почти не обращалась к рассветной магии. Здесь, в мире мертвых, та и вовсе почти бесполезна. И все же сложно примириться с мыслью, что какая-то часть нее будет отнята навсегда.

– Но я не стану этого делать. Я заберу… не все, и ты останешься источником рассветной силы. Чтобы однажды я смог прийти за ней снова.

Разумеется, ему выгодно, чтобы рассветная энергия в ней не иссякала. Наверное, именно так рассуждали румынские стригои, трансильванские стрыги и ирландские ланнан-ши ^[10]. Их кодекс чести (не путать с законами их стран) запрещал убийства людей, но не запрещал постоянное кормление ими. К тому же такой подход куда более рационален. Можно высосать из человека всю кровь, убив его… и лишить себя источника живительной энергии. А можно позволить человеческому организму – не вечному, но все же исправному механизму – восполнить потерянную кровь, чтобы однажды явиться за новой порцией.

– Но знай, я рискую. В любой момент твоя душа может сгинуть, лишив меня оговоренной платы.

– Тогда к чему такой риск?

Она прикусила язык, кляня себя за любопытство. Зачем давать фомору повод передумать?

– В тебе есть кое-что еще, не уступающее магической силе и даже превосходящее ее, – отозвался он, задумчиво глядя на Клио.

– И что же это?

– Я назвал бы это духом. Твой дух поможет тебе выстоять, когда магия будет бессильна.

Демон-философ. Пожалуй, теперь она видела все.

– Давайте начинать, – устало произнесла Клио.

Установление связи с демонами мира теней – сложный ритуал. Куда проще взывать к темным силам, не пытаясь докричаться до них сквозь разделяющую два мира завесу. Да и фомор уже рядом, а значит, не нужно прокладывать для него теневые тропы в мир живых.

– Я бы посоветовал твоему маленькому другу отвернуться, – приблизившись к ней, доверительно шепнул демон.

На губах задрожало «почему», но вместо этого Клио выдавила:

– Эрик, сделаешь кое-что для меня?

Вихрастый мальчишка торопливо закивал.

– Смотри вон туда, в темноту, и ищи там знаки, ладно?

Эрик послушно отвернулся.

Фомор коснулся ее правой рукой. Клио подозревала, что только эта рука у него и имелась, а все остальное лишь морок, иллюзия. Знала бы она, как скоро предстоит в этом убедиться! Левая рука демона тянулась к ее груди, истаивая на глазах. В момент их связи проявилась истинная личина фомора: изувеченное, словно расколовшееся надвое тело, покрытое буграми наростов, гниющими язвами и нарывами.