Онлайн книга «Очень древнее зло»
|
Но пламя… — Она рассказывала про этот обряд, — память все-таки вернулась полностью, но теперь, там, где был Ричард, знание не причиняло боли. — Императрица? — Да. О том, что в незапамятные времена только так… делили на двоих. Силу. Жизнь. И душу… только у меня души почти не осталось. — Глупость. — Нет, — он все яснее понимал, что должен делать. Все-таки хорошо, когда ты не совсем жив. Яснее начинаешь мыслить. — Глупость! — она топнула ногой и шагнула в пламя, но… осталась на границе. — Я не могу! Не получается! У меня не получается… — Послушай меня, пожалуйста… — Не хочу, — демоница совершенно по-детски зажала уши ладонями. — Ты сейчас скажешь что-то правильное и гадкое. А я… я… я хочу, чтобы ты… чтобы ты вернулся! — Я ли? — А кто? — Мою душу почти сожрала нежить. Давно. По капле, понемногу. Она присосалась и тянула, тянула… долго. А потом, когда я почти умер, мать подселила ко мне демона. И лучше бы я вправду умер. Хотя теперь понятно, почему тьма мне так подчинялась. Она и сейчас была с ним, ласковая и послушная, готовая принять, утешить, поддержать. — Демон ушел. — А я остался. Только… ты уверена, что хочешь столкнуться со мной, настоящим? Что если… демоны всегда меняют мир вокруг. И этот тоже… От взгляда её укоризненного хочется спрятаться. И Ричард отступает. Это трусость, но и пускай. Он готов быть трусом. — Стой! — демоница топнула ногой. Упрямая женщина. — Ричард из рода Архаг! Не смей сбегать! — Демоны жестоки. Нежить не лучше. А моей души остались ошметки… — Но она ведь есть! — Что нас ждет, женщина? — Долгая и счастливая жизнь? — теперь и в голосе демоницы звучали сомнения. — Ты… ты вернешься. И обряд этот долбаный завершиться. Мы разделим душу и… — И ты получишь в мужья того, кто немного нежить, а еще частично демон. — Можно подумать я тут полностью человек. И… и Ксандр, между прочим, лич. — Но он не стремиться обзавестись женой. — Ну… это пока, судя по тому, как на него кое-кто смотрит. Удивление? Вялое. Как ей объяснить то, что Ричард и сам плохо понимает. — Я вернусь не тем человеком, которого ты знала. Да и знала ли… не таким долгим было наше знакомство. А этот обряд навсегда тебя привяжет. И ты не сможешь уйти, если захочешь. — Как и ты. Ричард покачал головой. — Обряд просто связывает. И только. Он не обещает долгой и счастливой жизни… — Ну, — она почему-то смахнула слезинку. — Если что, то у нас хотя бы получится умереть в один день. — Я могу сойти с ума. Как отец. Или… или хуже. Могу стать жестоким. Очень жестоким. Я читал о безумцах, которые казались нормальными, но на самом деле… — Были форменными психами? — Иногда ты говоришь не очень понятно, но сейчас я уловил смысл. Да. Демон… — И человек, Ричард, — она все-таки осталась у стены. — Демон и человек. Знаешь, даже у обычных людей так. У каждого свой демон. — У меня настоящий. Такой, который… я ведь помню это. Холодное желание уничтожить. И любопытство. И предвкушение. Предвкушение чужой боли. Оно может вернуться. А еще я могу не сдержать его. Как и желания. Что если… ты однажды поймешь, что я хочу убивать? Или хуже того, убиваю? Ради забавы? Мучаю людей? — Тогда, — она прикусила губу. — Тогда я убью себя. И мы снова умрем в один день. — Как-то это… здесь не слишком вдохновляюще звучит. — Все сказки так заканчиваются, — демоница улыбнулась. — Они жили долго и счастливо. И умерли в один день… но да, раньше как-то не обращала внимания. А сейчас соглашусь. На диво поганый финал. Огонь еще был. — Но ведь может и все иначе… и ты прав, мы почти ничего не знаем друг о друге, — она переминалась с ноги за ногу. — Времени-то особо не было. Зато будет… вся жизнь, считай, будет, чтобы узнать. И чтобы привыкнуть, раз уж мы будем связаны. Ты… ты не сумасшедший. И не станешь им. Ты слишком ответственный для этого. А еще порой занудный до крайности. — А у тебя щека грязная. — И… и это тоже… может, конечно, получится так, что однажды ты… или я… или мы оба… мы проснемся и поймем, что совершили ошибку. Что не нужно было всего этого, но… но может и иначе! Может, мы будем жить вместе. И свадьба… я свадьбу хочу! Ты обещал, между прочим… с белым платьем. — Почему с белым? Это же не траур? — Хорошо, согласна на красное, на зеленое… да проклятье! Я на любое согласна! Главное, чтобы свадьба… ты и я… и наши дети. Их еще нет, но они будут! И ты не имеешь права лишать меня их! В конце концов, это эгоистично, думать о благе мира, когда женщина страдает! Он все-таки протянул руку, чтобы стереть это пятно со щеки. И пламя упало. Отступило. Улеглось. А он… он оказался в круге. И стена снова встала, отделяя его от тьмы. Та не обиделась, легла вокруг, оберегая пламя. — Ты… ты все-таки пришел. — Я ведь обещал. — Х-хорошо… — Если хорошо, то почему ты плачешь? — Не знаю. От избытка эмоций? Между прочим, я на это не подписывалась… вот совершенно… я… Женщины всегда говорят слишком много. И Ричард сделал единственное, что было в его силах: поцеловал. Ему давно этого хотелось. Поцелуй опалил. И… И пламя, горевшее вокруг, впиталось, чтобы наполнить тело. Тела. Снова стало больно, но тьма, такая близкая, родная, пришедшая следом, приняла часть боли. Что было правильно. — Знаешь, он, конечно, бестолочь, но веселая, — сказала Летиция Ладхемская, сосредоточенно ковыряясь в носу. Привычка была старой, дурной и, казалось, давно изжившей себя. Но вот поди ж ты… от волнения, не иначе, вернулась. — Ты это сейчас о ком? — уточнила Мудрослава, нервно пощипывая себя за запястье. — О твоем брате… он мне замуж предложил. — А ты? — А я не согласилась. — Ну и дура, — отозвалась сестрица, которая ничего не ковыряла, но при этом кусала губы, то верхнюю, то нижнюю. А Мудрослава кивнула, подтверждая, что с мнением согласна. Вот… Вот сами они такие. — Я просто не знала, вдруг он не всерьез. И… и вообще… такие вопросы на бегу не решаются, — Летиция погладила ткань. Мягкая. И грязная до невозможности. И сама она не лучше. |