Онлайн книга «Крылья»
|
– Ладно, не скули, госпожа Хелена. Найду я тебе кастрюлечку. – Это что же, – задохнулся Илка, – ваши ушли, а все это оставили? – Там, куда они ушли, золото ни к чему. Брали только самое необходимое. – И все это так и лежит? – Лежит. Куда оно денется. Запечатали, знаешь ли, от таких, как ты, вот оно и лежит. Илка слегка устыдился и сник. – Все равно, – печально сказала Ланка, поглаживая длинный ворс мягчайшего покрывала, – нельзя нам тут жить. Тут все во-он какое, а мы, – она покосилась на свою чумазую исцарапанную руку на белоснежной шерсти, – мы же грязные. – Грязь – вторая кожа, – поведала Жданка очередную трущобную мудрость, – с грязью теплее. Но крайн мудрость не оценил. Выяснилось, что пачкать фамильное имущество он не позволит, поэтому мыться нужно, а мерзкие тряпки, которые на них надеты, следует немедленно сжечь и начать со Жданкиных, как наиболее отвратительных. Жданка подобрала свои драгоценные юбки и бочком-бочком двинулась в сторону, соображая, куда бы спрятаться. – Сжечь – дело нехитрое, – возразила Фамка, – а ходить будем в чем мать родила? Тут Варка с удовольствием заметил, что господин Лунь озадаченно скребет обросший светлой бородкой подбородок. Видимо, возвышенному уму крайна подобные земные затруднения были глубоко чужды. Так они оказались в гардеробной. Тут-то и началось настоящее светопреставление. Там были платья. Сотни платьев, подвешенных на распялочках и закрепленных на манекенах, укутанных кисеей, бережно уложенных в длинные сундуки. Варка с Илкой с первого взгляда поняли – это носить нельзя. Золотая сетка, тончайшие кружева, вышивки шелком, вышивки серебром и золотом, жемчуга у ворота, бирюза на корсаже, многослойные юбки, длинные шлейфы, рукава с какими-то хвостами, высокие воротники. В этом можно сидеть на троне, в крайнем случае – танцевать на придворном балу. Такие низменные занятия, как мытье посуды, в присутствии этих платьев не следовало даже упоминать. Прекрасная Илана замерла точно пораженная громом. Варка испугался, что ее немедленно хватит удар. Но она только тихо застонала и как зачарованная двинулась к сверкающим тряпкам. – Можно мы посмотрим, – пискнула Жданка, – ведь можно, да? – Делайте, что хотите, – милостиво разрешил крайн, – все равно это никому не нужно. – Нам тоже не нужно, – сказала Фамка, – попроще тут ничего нету? – Я поищу… Фамка отрешенно кивнула. Чувствовалось, что ее несокрушимое благоразумие тоже дало трещину. Крайн поглядел на нее, хмыкнул и отправился куда-то в глубину обширного зала, заставленного высокими сундуками, завешенного колышущимися одеждами, заплетенного тонкой, как паутина, кисеей и прозрачной, как кисея, паутиной. Все это озарялось бледными косыми лучами, проникавшими сквозь невидимые снизу окна. – Хлам, – бормотал он, – хлам, хлам и хлам… барахло… бесполезные старые тряпки. – Довольно дорогое барахло, – заметил Илка, медленно пробираясь к источнику ворчания, – страшно подумать, сколько все это стоит. Господин Лунь копался в одном из сундуков. – Ничего это не стоит, – угрюмо пробурчал он, – это нельзя продать. – А-а, – догадался Варка, – фамильные ценности… Честь рода и всякое такое… – При чем тут честь, – глухо прозвучало из недр сундука, – сейчас в этой стране даже у короля не хватит денег, чтобы купить такое платье. Так, вот это сойдет… Не шелковые, и на том спасибо. Из сундука были извлечены две любовно сложенные льняные рубашки. Пахли они чуть-чуть затхлым сундучным духом, а еще лавандой и розмарином. Кроме рубашек, каждый получил пару мужских чулок из тончайшей шерсти. – Белые же, – ужаснулся Варка, – как же мы в них… – Изящно и с достоинством, – посоветовал крайн, – как и надлежит на больших королевских приемах. – А вы бывали на приемах? – поразился Илка. Сам он единственный раз вместе с отцом удостоился приглашения от наместника, и в той, прошлой жизни невероятно гордился этим. – Всенепременно, – фыркнул крайн. * * * С прочей одеждой вышла заминка. Крайн долго созерцал содержимое сундука, заглянул в два соседних и, безнадежно махнув рукой, отправил парней мыться, приказав на прощание постирать старые штаны. При этом в его голосе не было обычной уверенности. Варка тоже сомневался в своей способности что-либо стирать. Кроме того, в последнее время отдельные части его штанов, казалось, держались вместе только благодаря застарелой грязи. Но вопреки всему старые лицейские панталоны уцелели и теперь сохли поодаль на горячих камнях. Переодеть самого крайна, судя по воплям, доносившимся из гардеробной, оказалось гораздо труднее. – Ты серьезно думаешь, что я буду это носить? – А что такое? – колокольчиком разливалась Ланка. – Немножко старомодно, конечно, а так вполне ничего. Складочки такие миленькие… – Складочки! Он же сиреневый! – Лиловый с искрой. – Сиреневый. С розовым отливом. – Но он же ваш! Раньше вы же его носили! – Носил. Позорное свидетельство того, каким идиотом я был в семнадцать лет. Но с тех пор, смею надеяться… – Тогда вот этот, черный, бархатный… – Какой-какой? Вот этот? С кру-жав-чи-ка-ми? – Это не кружавчики. Это, между прочим, драгоценные миойские кружева. Кроме того, знающие люди говорят, что широкие рюши ниже колен к весне снова войдут в моду. – В этих краях к весне в моду войдут сосновые гробы. У меня же был приличный костюм. Что вы с ним сделали, а? – Чего? Приличный?! – Ланка вспомнила серое потертое безобразие, задохнулась от возмущения и дала возможность вмешаться голосу разума, то есть Фамке. – Эти… хм… рюши можно отпороть. И воротник тоже, если хотите. Получится простой черный костюм. – Ага, – обрела дар речи Ланка, – простой-простой. Если не считать, что этому бархату цена семь золотых за локоть. Слушая все это, Варка порядком утомился и нырнул с головой, оставив на поверхности только кончик носа. Горячая вода приятно перебирала непривычно короткие волосы. Все-таки господин Лунь управляется с кинжалом исключительно ловко. Изящный разворот, два-три движения, и все. Курицы без кос, Варка с Илкой без хвостов. Только холодный ветер прошел по затылку. Ланка даже завизжать не успела. – Вши, – кратко объяснил он причину столь суровых мер. Виноват оказался, конечно, Варка, который якобы подцепил эту гадость, слоняясь по деревням. – Подумаешь, вши, – ухмыльнулась Жданка, – чего такого-то? От этого не помирают. Вот у нас под мостом… |