Онлайн книга «Сердце на Брайле»
|
Мари уже порозовела, но всё еще кашляла и дрожала. Тогда Счастливчик Люк, проверив, что Хайсам по-прежнему беседует с родителями снаружи, собрал нас в кружок и прижал указательный палец к губам, чтобы мы молчали. – Есть у меня одна идея, но деликатная. Очень деликатная. Завтра я должен бы участвовать в гонке. Велосипедисты часто принимают… как сказать… витамины… чтобы быть в форме… вполне безобидные… Казалось, он страшно смутился. Завуч напомнил мне провинившихся учеников, которых отправляют к нему в кабинет. Счастливчик Люк продолжил: – У меня с собой есть эти… витамины. Я должен бы принять их через несколько часов… Мы можем дать их Мари сейчас… так она продержится до конца экзамена. Я даже сам могу сделать укол, у меня есть диплом медбрата… и всё с собой… – А можно мне тоже? – вдруг спросил Дарт Вейдер голосом из далекой-далекой галактики. – Нет, – сказал Счастливчик Люк, – тебе нельзя. Это на крайний случай. Он едва закончил процедуру, как появились родители Мари. Хайсам остался снаружи: он спокойно выкладывал в ряд шишки. Наверное, египтянин и на Марсе будет играть в шахматы. Время приостановилось. Все замолчали. – Мари, поторопись! Вставай и накинь что-нибудь! – сказал отец Мари. Мари словно громом поразило, она с места не сдвинулась. Все задержали дыхание. – Так ты встанешь или нет? – настаивал он. – Думаешь, тебя будут ждать? Сегодня твой счастливый день. Еще есть надежда. Или вызвать подъемный кран? Я улыбнулся, потому что мой папа тоже так часто говорил. Можно было подумать, что отец Мари вот-вот расплачется, у него всё лицо перекосило. Его жена всхлипывала, стоя у него за спиной. – Ты выглядишь лучше! Невероятно! – заметил он. – Она готова к финальной гонке, – сказал Счастливчик Люк. Мой взгляд упал на висевшее на стене приглашение. – А сколько сейчас времени? – спросил я. – Почти десять тридцать, – ответил папа. – БЕГОМ! – завопили все разом. Папа схватил виолончель, а Мари нащупала мою руку. Друг за дружкой мы направились по тропинке к выходу из леса. Счастливчик Люк держал в руках вешалку с элегантным платьем Мари, и я подумал, что мы похожи на банду браконьеров. И в этом была доля правды, потому что мы пытались обмануть саму судьбу. «Панар» и огромный БМВ были припаркованы на опушке. За ними Счастливчик Люк оставил свой велосипед. Мари переоделась, спрятавшись за дверцами «панара». В белом воздушном платье она походила на светящуюся лесную фею. – Я поеду с Виктором, – сказала она, – я не могу отпустить свою нить. Дарт Вейдер залез в БМВ с родителями Мари. Хайсам сел рядом со мной на заднем сиденье «панара», а Мари и папа – впереди. – Я за вами! – закричал Счастливчик Люк, седлая своего коня. – И даже не пытайтесь обогнать, не получится! Папа вел машину и поглядывал на меня в зеркало заднего вида с тревогой и любопытством. – Что такое, папа? Почему ты так на меня смотришь? – Ты уже неделю не брился. Выглядишь неряшливо. Хайсам заполнил собой весь «панар». Он был очень спокоен и не осознавал, какое чудо только что сотворил. – Что ты им такого сказал, что они согласились? Как у тебя получилось? Мой благородный египтянин лишь глубоко вздохнул, словно я ему порядком надоел. Я понял, что он ничего не расскажет. – Ты правда мастер. Вот что я тебе скажу. Позади, пригибаясь на поворотах, Счастливчик Люк крутил педали изо всех сил, нахмурившись и опустив голову. Он не отставал от нас. * * * Когда мы приехали, первых кандидатов уже прослушали, но, к счастью для Мари, ее выступление поставили во второе отделение, так что у нас еще было немного времени. Мы оставили ее в классе, чтобы она поиграла и разогрелась. – Виктор, возвращайся через пять минут! Мне нужен мой переворачиватель страниц! – В таком виде? Я похож на дикого кабана. – Я жду тебя через пять минут. Приходи хоть голым! – сказала она, перед тем как исчезнуть в классе. Мы недоуменно переглянулись. Обычно Мари так не разговаривала. Я начал подумывать, что препараты Счастливчика Люка влияют на речь. – Вот видишь, – сказал папа, – тебе стоило побриться. Но ты же сам лучше знаешь! Зрители первого отделения вышли из зала. В этот момент нас пригласили войти. Хайсам выглядел грустным. Он сделал шаг назад. – Ты не идешь посмотреть на Мари? – спросил я его. – Браво, маэстро, – просто ответил египтянин и направился к выходу. Я остановил его, схватив за край клетчатой рубашки. – Ты не можешь уйти просто так! Не сегодня! – Конечно могу! Сегодня… шаббат. – Ты опять выдумал шаббат, чтобы сбежать от нас! Послушай, ты же даже в машину сел и провел на улице весь день, а может так случиться, что сегодня вечером ты будешь смотреть телевизор и есть сосиски! – Вот именно. Я и так уже натворил дел. Ты знаешь, что Решевский отказывался играть по субботам и все тридцать лет карьеры это мешало ему на турнирах? Я пожал плечами. – Да плевать на твоего Решевского и его странности. Он делал то, что хотел! Может, ему было весело пропускать турниры по субботам!.. Ты сам-то, Хайсам, хочешь уйти? Он смутился и, мне кажется, первый раз в жизни оказался не в ладах с собственной совестью. – Хочу? Нет, конечно. Напротив, мне очень хочется остаться. Ты даже не представляешь насколько! Наступил долгожданный момент. Позвали Мари и ее переворачивателя страниц. Я думал, что у меня задрожат колени, а зубы будут отбивать каждый такт, но наоборот, меня переполняло космическое спокойствие, словно само время протекало через мое тело. В зале я увидел папу рядом с Хайсамом и Счастливчиком Люком, а еще Дарта Вейдера, сидевшего между родителями Мари. Жюри разместилось чуть дальше, справа. Казалось, что Мари далеко: она широко открыла глаза, словно ее загипнотизировали. Тишина расстелилась, как скатерть. Мгновенье пустоты. Мари держала смычок в нескольких сантиметрах от струн. У меня перехватило дыхание. Я мельком глянул на папу, затем на Хайсама, который расплылся в кресле, и заметил, как он поднял руку, совсем невысоко, – это был его фирменный жест, неуловимым образом понятный только нам двоим. И за эти секунды пустоты, прежде чем смычок рванет струны, в моей голове пролетели воспоминания, смешиваясь и сталкиваясь между собой. Мари идет в одиночестве по дороге в деревню. Мари в поезде с призраками. Карамельное «яблоко любви». Мари в пыли с сердцем, полным печали. Глаза Мари. Счет шагов Мари. |