Книга Счастливый брак гарантирован!, страница 38 – Мария Шмидт

– Двести лет русского духа не ведала, а ныне гляди-ка, проходной двор устроили… Проходите, быстро, – недовольно проворчала она и поспешно заперла дверь за последним вошедшим.

В коридоре было темно, в нос ударил запах прелой ветоши, смешанный с чем-то приторно-сладким.

Старуха протопала мимо них и открыла дверь в комнатку, освещенную горящими свечами.

– Кто там, рыбонька? – спросил из темного угла дребезжащий голос на ломаном русском.

– Гости ко мне, милый, землячки пожаловали, – усмехнулась злорадно старуха.

– О, какая чудесная новость, – дребезжащий голос заметно взбодрился.

– Да, последнее время судьба тебя щедро балует, соколик мой, – старушка смерила гостей оценивающим взглядом.

Алексей Верихов переглянулся с Вениамином, тот утвердительно кивнул. При этом волосы на голове Вениамина как-то странно затопорщились. Смирнов с Соткиным опасливо покосились в направлении голоса.

– Утро доброе – приветливо обратился Верихов к незнакомцу.

Из темноты выехало на зыбкий свет инвалидное кресло с сухоньким старикашкой. Огоньки свечей затрепетали еще больше, готовые вот-вот погаснуть.

– Добрее не бывает – расплылся в улыбке беззубый рот.

– Мы вот по какому делу, – невозмутимо обратился Верихов к старухе, – ищем одного человека, Антона Купидонова. Он был тут у вас на днях.

– Это они про того сладкого мальчика? – уточнил старик.

– Про него, соколик, про кого же еще…

В дрожании огоньков ее морщинистое лицо выглядело зловеще.

– И где он сейчас? – Виктория вышла из-за спины Верихова.

Старуха пугала, но куда опаснее было существо, скрывавшееся под личиной дряхлого старика. Мысль о том, что Купидонова нет в живых, казалась очевидной. И если это действительно так…

– А ты чья такая будешь? – насторожилась старуха.

Виктория хотела ответить, но вдруг ощутила, как ее переполняет злость. Волна незнакомой и непонятной силы мощно всколыхнулась где-то внутри, изменив ход мыслей.

– Как ты посмела взять мое? – Виктория грозно посмотрела на старуху сверху вниз, уперев бока руками.

– О как мы заговорили, – ехидно засмеялась старуха, – а что же ты плохо за своим добром смотришь? Упустила мальчика, так что не обессудь.

– Ты очень, очень пожалеешь… – прищурилась Виктория.

– Ты смеешь угрожать мне? В моем доме? – взвизгнула старуха.

Она передернула плечами и начала преображаться. Морщины растаяли, уступив место гладкой девичьей коже. Седые клоки волос рассыпались по спине густыми каштановыми волнами, грязное тряпье обернулось изящным обтягивающим платьем из тонкой змеиной кожи.

– Вот чертовщина, – прошептал ошалевший от метаморфозы Смирнов Андрей.

За свои двадцать пять он уже многое повидал, но чтобы такое… такого точно еще не видел. Его друг и напарник Коля Соткин был немногим старше, но и он глядел на помолодевшую ведьму во все глаза. Скорее с ужасом, чем с восхищением. Верихов медленно расстегивал куртку, а Петров… Черты лица Вениамина Петрова заострились, плечи расправились и заметно раздались. Послышался треск рвущейся ткани.

Воздух в комнате начал накаляться. В буквальном смысле.

– Рыбонька, они нужны мне живыми! – капризно забрюзжал старик.

– Заткнись! – резко оборвала его хозяйка дома.

В глазах ведьмы горели огни, она медленно двинулась в сторону, не отрывая взгляда от Виктории. Виктория плавно поворачивалась за ведьмой, не упуская из вида своих спутников.

– Окно! – скомандовал Верихов Петрову.

Вениамин быстро сообразил и бросился к наглухо забитому оконному проему.

– Не сметь! – взвизгнула ведьма.

Тело Вениамина отбросило в противоположную стену так, что пол под ногами дрогнул. Обмякнув, тот повалился на бок и замер.

– Какое чудесное утро, однако! – старик начал медленно подниматься.

Его преображение оказалось куда более зрелищным. Ошметки старческой кожи посыпались вниз, сама фигура росла и распрямлялась, мгновение спустя явив стать… Купидонова. Антон улыбнулся Виктории, при этом из-под верхней губы выглянули два острых клыка.

– Не ожидала? – захохотала ведьма.

– Прикольно, – выдохнула Виктория.

И в ту же минуту стена с оконным проемом натужно затрещала, словно кто-то ее отрывал с уличной стороны.

– Ты убьёшь своего Купидонова? – еще пуще зашлась хохотом ведьма, при этом внимательно наблюдая за Викторией.

– Любимая, не делай этого, мы будем счастливы, поверь! – нежно попросил Антон.

– Виктория, мы что-нибудь придумаем! – поддержал его Верихов.

– Обязательно, – выдохнула Виктория, уличная стена с грохотом обрушилась, впустив в комнату яркий солнечный свет.

Антон дернулся и закрыл руками лицо, его кожа моментально вздулась волдырями.

– Ты чего наделала? – выкрикнул Верихов и толкнул Антона в темный проем уцелевшей части здания.

Ведьма продолжала безумно хохотать.

– Всем оставаться на своих местах!

В комнату с улицы ворвалось несколько вооруженных до зубов человек в черной одежде. Спутников Виктории связали, в том числе едва пришедшего в себя Вениамина. А на ее запястьях защелкнули широкие изумрудные браслеты, которые обожгли кожу так, что слезы непроизвольно покатились из глаз. Стонущего от боли Купидонова завернули в плотную темную ткань и куда-то быстро понесли. Не успели схватить только ведьму, все с тем же истерическим хохотом бесследно растворившуюся в воздухе.

***

Верихов злился. Едва они шагнули из портала в лабораторию, Алексей Константинович отвернулся от Виктории и подошел к окну, сложив на груди руки. Уличные фонари освещали стоянку, на которой одиноко застыли четыре автомобиля: Верихова, Петрова, Купидонова и его родителей.

– Вениамин, хоть ты скажи ему! – попросила Виктория.

Только сейчас она смогла расстегнуть злополучные браслеты, кожа под которыми почернела от ожогов. Увидев ее запястья, Смирнов даже присвистнул. А Соткин бросился к аптечке.

– Что я должен сказать? – не понял Петров, глядя на ее руки.

– Что это был не Купидонов, черт побери! – разозлилась Виктория.

– А разве это был не он? – удивился Петров.

– Сам-то как думаешь? – прошипела Виктория, сдерживаясь от боли, магия заживления не всегда работала безболезненно.

Вениамин неопределенно пожал плечами.

– Я не могу понять. Антон там точно был. Кроме того запах его крови, явственный. И если он переродился, то… это трудно определить. Давай-ка я тебя лучше в больницу отвезу?