Книга Звезды сделаны из нас, страница 72 – Тори Ру, Ида Мартин

— Кузнецова! Красавица! — она одобрительно гладит меня по плечу, но тут же напрягается. — Где Клименко? Живо в малый зал на прогон! У вас пятнадцать минут!

— Сейчас найду! — Артема опять нигде нет, я мечусь в его поисках: растолкав малышей, выбегаю в коридор и налетаю на Милану — потускневшая звезда в одиночестве подпирает плечом стену возле входа в Логово ведьм.

Бормочу дежурное извинение и, внутренне подобравшись, чинно проплываю мимо, но подножек или тычков не следует.

— Нелли, подожди! — Вместо этого окликает она. — Желаю удачи. Сегодня твой звездный час.

Оборачиваюсь, чтобы послать ее подальше, но обнаруживаю, что Милана не глумится: в чистых глазах блестят слезы, губы дрожат. В памяти мгновенно оживают воспоминания о детстве и нашей дружбе: тогда Люду частенько обижали мальчишки, а я пускала в ход кулаки. Может, зря я так плохо о ней думала? Одна добрая фраза — и обиды, копившиеся годами, рассеиваются, будто их никогда не было. Как же хочется ее простить!..

— Спасибо, Люда, — прочистив горло, пищу я.

Мы долго смотрим друг на друга — выжидая, опасаясь, не веря, и она вдруг улыбается:

— Классное платье. Выступи с честью, не подведи школу.

В коридоре сияет осеннее солнце, квадраты света лежат на обшарпанном линолеуме, над ними мерцают золотые пылинки. И тут я понимаю, что нахожусь не в своей реальности, не в своем платье, не в своей коже. Я ведь знаю: Милане попало от требовательной мамы. Этот бал ей нужен гораздо больше, чем мне. В отличие от меня, ей есть что терять.

— Люд... Хочешь, выйди вместо меня, а? — я смотрю ей прямо в глаза, и они нисколько не изменились с того далекого лета дружбы. — У нас один размер, платье подойдет... А я просто пойду домой!

— Неля, я не готовилась... — перебивает Милана и, шагнув ближе, чеканит каждое слово: — Никому не отдавай то, что твое по праву. И не показывай слабости, иначе по ним ударят, поняла?

Подошедшие друзья-недостендаперы рушат волшебство момента и выводят меня из оцепенения:

— Девчонки, не нас ждете?

— Эх, Кузя, какая же ты красивая... — Стонет Паша. — Ты мне с пятого класса нравишься. Не знала?

— Но-но-но! Я бы попросил!... — в поле видимости нарисовывается Артем и оттесняет размечтавшегося Савкина к простенку. — Она занята!

У меня больше нет претензий к Милане, как и нет смысла изображать несуществующие отношения, но я все равно подыгрываю Клименко и с придыханием сообщаю:

— Да, дорогой Пашенька, ты опоздал.

Шутка заходит, присутствующие хохочут, я тоже не могу сдержать улыбку.

Слишком взрослые актеры в роли старшеклассников всегда вызывали приступ испанского стыда, а идиллические картинки крепкой школьной дружбы раздражали до зубовного скрежета. Но подростковые сериалы все же не врали: вот он, головокружительный красавец Артем, учится в моем классе, и дружелюбная атмосфера настраивает на сентиментальность и наворачивается слезами счастья. Мамина мудрость внезапно претворилась в жизнь: может, мы и правда переросли склоки?

Подтягиваются ребята — благообразные парни и девочки с горящими глазами и пылающими щеками.

Плотные шторы в Логове ведьм раздвинуты, теперь это просто старый, давно нуждающийся в ремонте кабинет, где отродясь не водилось нечисти.

Артем помогает мне взобраться на возвышение сцены, вслух отсчитывает такт и, опустив на талию теплую руку, демонстрирует несколько эффектных шагов, а я стараюсь не отставать.

Одноклассники с восторгом разглядывают нас, и я впервые в жизни расправляю в их присутствии плечи и наслаждаюсь таким простым и уютным чувством вовлеченности в коллектив. Сколько я потеряла, сторонясь их... Рассказать бы Глебу. Кажется, мы оба очень сильно заблуждались.

Интересно, как он там?..

— Кузнецова, Клименко, готовы? Три минуты! — растрепанная голова Елены возникает в дверях, и мы толпой устремляемся к актовому залу.

Он уже набит под завязку: гости стоят даже у стен и в проемах между рядами кресел.

Постаревший лет на двадцать директор восседает в окружении проверяющих из министерства и с каменным лицом взирает на нас.

Если я собьюсь или растянусь во время выступления и опозорю честь школы, мне никогда больше не сойдут с рук розовые волосы и прогулы без уважительных причин...

Артем, уловив мой мандраж, ободряюще подмигивает:

— Смотри только на меня и забудь про публику. Мы сделаем это, потому что самые крутые.

Коленки подкашиваются, к позвоночнику будто приварили железный лом, но я, выпрямив спину, легко поднимаюсь на сцену.

Раздается осенний вальс, который теперь навсегда ассоциируется с потерей чего-то светлого: друга, шанса, момента... Артем подхватывает меня жесткими ладонями, и мы плывем на волнах музыки: смотрю в медовые глаза и отключаюсь от мира. Я доверяю ему, и доверять кому-то так приятно. Я верю в себя. А Глеб сам все испортил.

Последние аккорды волшебной мелодии растворяются в тишине, мы замираем и целую вечность разглядываем друг друга, но обрушившиеся овации возвращают с небес на землю.

— Лучшие ученики школы — Нелли Кузнецова и Артем Клименко! Поприветствуем, друзья! — восторженно провозглашает Елена, едва не выронив микрофон. Мой подопечный Вася и его благодарные родители машут с третьего ряда и громко хлопают.

Улыбаюсь, кланяюсь и вслед за Артемом сбегаю со сцены, освобождая ее для бледных, потных и заикающихся ведущих из девятого «Е».

— Молодцы! — по пути мы удостаиваемся похвалы кого-то из проверяющих, директор одобрительно кивает и, кажется, прощает мне все прегрешения — вольные или невольные.

* * *

Перед тем, как отпустить на все четыре стороны, завуч и классная сердечно нас обнимают: мы не опозорились, значит, им теперь гарантированно вручат грамоты и премируют, а нам достаточно диплома, проектора для класса и похвалы.

Устроив в гардеробе столпотворение, разбираем куртки — не представляю, чем займусь вечером, но перспектива вернуться в привычную тишину комнаты по-настоящему пугает. На передний план выходит Милана и громко объявляет:

— Ребята, мои родители снова в отъезде. Свалили до понедельника! Приглашаю всех присутствующих к себе! — она ищет меня взглядом и искренне радуется, когда находит: — Нелли, тебя это тоже касается.

Верчу головой, но другой Нелли тут нет, она обращается именно ко мне. И теплая, тянущая за живое ностальгия снова вспыхивает в груди.

— Окей. Приду, если ты не против...

Спешу домой, забрасываю концертное платье и балетки в глубины шифоньера и, перехватив на кухне холодную котлету, закрываюсь в комнате. В квартире пусто: сестра и племянник на детской площадке, и мне, по счастливому совпадению, не придется уклоняться от расспросов.

В общий чат уже выложили несколько роликов с нашим триумфальным выступлением: с пристрастием оцениваю его, но даже придирчивым взглядом не нахожу ошибок: так, лишь пару шероховатостей. Отправляю маме видео, сделанное с самого лучшего ракурса и вдогонку строчу сообщение: