Онлайн книга «Реквием по любви. Грехи отцов»
На что друг лишь развел руками: - Ну, где-то точно бегает! - Я хочу к нему! – решительно выпалила девушка. – Я должна его увидеть! - Уехал он, Лиза, - сочувствующе сообщила Алмазова. – Сразу же и уехал. - Куда? – упрямо, требовательно. - Зачем? Соня потупила взор, а Андрей угрюмо буркнул себе под нос: - Нетрудно догадаться. У них сейчас… много важных дел. У всех у них. Застонав вслух, Лизавета стиснула зубы, пытаясь не разреветься. - Я думала, весь этот кошмар уже позади! – прошептала она почти беззвучно. – Надеялась, что все уже наконец-то закончилось! Гордеев поднялся на ноги, и направился к окну. Он был ввинчен. Каждый его жест, каждое движение выдавало в нем высшую степень напряжения. В конце концов, выглянув на улицу, друг устало протянул: - Что-то и правда закончилось. А что-то… только начинается. - О чем это ты? – насторожилась Лиза, нутром чувствуя неладное. Тишина в ответ. Гнетущая. Зловещая. Насквозь пропитанная безнадегой. - Андрей? – очередная попытка достучаться до друга не увенчалась успехом. Вместо него заговорила Соня. Тихо. Задумчиво. Тщательно подбирая слова. - Я случайно подслушала разговор Дмитрия с Алексеем. Шла к нему ночью, сообщить, что Андрей вернулся. А оказалось, что видеть Гордеева в столь поздний час желаю не я одна. Из их диалога стало ясно, что покушение на Пашу организовал кто-то из своих. Автомобиль Соколовского повредили, в надежде, что он разобьется насмерть. Но для перестраховки все же подложили в его тачку бомбу. При столкновении она взорвалась бы, уничтожая доказательства того, что авария была подстроена. А чтобы этого не произошло раньше срока, взрывчатку оснастили таймером. И судя по всему, время на нем истекло как раз в тот момент, когда Андрей взобрался на дерево, чтобы позвонить. Но не исключено, что и сам этот звонок послужил спусковым механизмом, и запустил цепную реакцию. Не столь важно, на самом деле. Сути это не меняет – Похомов, один черт, в лютом бешенстве из-за случившегося. Он готов сейчас землю носом рыть, лишь бы наказать виновных. Лишь бы отомстить за тебя. И за Пашу. Особенно за Пашу! Испытывая смешанные эмоции, а по большей части, чувство жгучего стыда (ибо совершенно забыла о Соколовском), Лиза увлажнила пересохшие губы. - Как у него дела? Как самочувствие? Все прошло… нормально? Вцепившись в подоконник так, что хрустнули пальцы, Андрей зло бросил: - Прооперировали его. Жить будет. - Но? – она уставилась на друга, чувствуя, будто он что-то недоговаривает. - Не факт, что сможет ходить! – буквально ошарашила Соня. – Тот осколок повредил нечто важное у него в спине. И… итог неутешителен. В ближайшее время передвигаться ему разрешено только в инвалидном кресле. В принципе, прогнозы хорошие. Шансы на выздоровление тоже. Но… если он не встанет на ноги в ближайшие три-четыре месяца, то… не встанет никогда! Лиза не смогла выдавить из себя ни звука. От услышанного лишилась дара речи. От сочувствия к Соколу у нее сердце кровоточило. И глотку саднило, точно наждаком скребло. Лишь когда оторопь отпустила, она проскрипела чужим металлическим голосом: - Господи… Со стороны окна раздался страшный грохот. То Гордеев саданул кулаком по подоконнику, рыча при этом, точно израненный зверь. На нем не было лица. - Дрю? – испуганно пискнула Алмазова. – Ты чего? - Ничего! – невпопад заявил друг. – Что-то кофе сильно захотелось! Он вышел из палаты, громко хлопнув дверью. А девушки, обменялись встревоженными взглядами. Вскоре Лиза озвучила свои догадки: - Похоже, из-за Вики переживает. Понял, что ей опасно возвращаться. Соня приняла сидячее положение, подложив подушку под спину. - Да, - прозвучало измученно. – Последние события подкосили всех нас. В точности повторив жест подруги, Лиза провела рукой по ее волосам. - Ты сама-то как? – поинтересовалась вкрадчиво. - Уже легче, - призналась Алмазова. – Гораздо! Я почти смирилась. Почти в норме. По крайней мере… стараюсь. И уверена, что очень скоро смогу преодолеть все трудности. Смогу справиться. Мама поддерживает меня, как одержимая. Алексей тоже. Они придают мне сил. И вы с Андреем. Знаешь, я много думала над твоими словами. Ну… про то, что мой малыш пожертвовал собой, ради жизни отца… если это действительно так, то он спас… и меня! Никак не комментируя ее слова, Лиза грустно улыбнулась. А Соня тем временем продолжила: - Самое большое утешение для меня – видеть, как поправляется Гордеев. А он стремительно идет на поправку, не взирая на прогнозы специалистов. Врачи удивляются. Говорят, это я так на него влияю. Что рядом со мной активируются все его внутренние резервы. Мне хочется в это верить. Хочется отдать ему все, что у меня есть, лишь бы он скорее встал на ноги. Этот мужчина и есть моя жизнь! Я люблю его. Но только там… на той проклятой поляне я поняла… как сильно. Немыслимо сильно! Я едва справляюсь с собой. Я не могу его потерять! Я сойду с ума! Лиза покачала головой: - Не думай о плохом. Все наладится. Вот увидишь. Подруга улыбнулась, глядя ей прямо в глаза. - Алексей официально попросил у мамы моей руки! – призналась, задыхаясь от восторга. – Она благословила нас, представляешь? Заключив ее в объятия, Лиза прошелестела: - Я и не сомневалась, что так будет. У тебя замечательные родители. - Да… Обнявшись, они просидели в тишине несколько минут, цепляясь друг за друга, словно за спасительный щит в самый разгар кровавой бойни. - Сможем ли мы однажды забыть, Лиза? – тихо пробормотала Соня. – Сможем оправиться от потрясений? Перестанем видеть во снах ту расправу? Тяжело вздохнув, девушка озвучила то, в чем была бесконечно уверена: - Нет. Не забудем. И не перестанем. Мы просто… научимся с этим жить. - Скорее бы уже! - Угу, - протянула Лиза, вырисовывая узоры пальцем на простыни. – А ты случайно не в курсе, чем закончилась сходка? Где все? Надеюсь, никто больше не пострадал? Все живы-здоровы? Дима ничего Алексею не говорил? - Нет, - Алмазова поджала губы. – По крайней мере, я не слышала. - Жаль, - тревога вновь начала овладевать сознанием. – Знаешь, мне кажется… - Что? Она поморщилась, терзаемая сомнениями. И все же, произнесла: - Что Шмеля и Пескаря больше нет в живых. Что они умерли. - С чего ты взяла? Лиза в подробностях поведала подруге свой недавний, и жутко реалистичный сон. К концу ее пересказа обе они рыдали в голос, будучи не в состоянии справиться с эмоциями. Вся боль, что копилась у них внутри, вырвалась наружу. В таком состоянии их и застал Андрей. Зареванных. Икающих. |