Книга Реквием по любви. Грехи отцов, страница 17 – Людмила Сладкова

— Так сбрызни! — рыкнул раздраженно. — Лучше ты, Паша. Иначе я просто утоплю его к х*рам!

Сокол, набрав полные пригоршни воды, плесканул прямо в лицо парня. Тот громко закашлялся, но в себя пришел. Уже неплохо. Осторожно пошевелился, видимо, прислушиваясь к ощущениям тела. Однако даже пытаться встать не рискнул – столкнулся взглядом с Дмитрием и покорно обмяк.

— Как ты уже понял, — голос звучал холодно, даже жестоко и совершенно не соответствовал царившему в душе хаосу, — принцип «лежачего не бьют» со мной не прокатит. Я бью!

— Ты труп. Макар тебя…

— Закрой пасть! — гаркнул, надрывая собственные связки. — Иначе твоя встреча с Макаром может и не состояться.

— Не надо на понт меня брать. Хотел бы убить...

— Некуда торопиться, — двинулся к Толе. Тот неуклюже попятился и болезненно зашипел, когда он присел на корточки у его лица. — Но если хочешь выйти отсюда живым, советую ответить на все мои вопросы. И сделать это честно.

Решето хохотнул, брызгая кровавой слюной:

— Я те не крыса!

— Но станешь ей. Прямо сейчас.

— Лучше добей. Я нажился.

— Да пох*й мне, что там для тебя лучше. Ты не в том положении, чтобы выбирать или же указывать!

Толя обессилено уронил голову на грудь и что-то невнятно хмыкнул.

— Либо отвечаешь по-хорошему, либо я заставлю тебя говорить, — от его тона напрягся даже Павел. — Не каждого человека пугает смерть. Сдается мне, ты как раз из них.

— За это Макар меня и ценит! — запыхтел, теша свое мнимое достоинство. — Я лучше сдохну, чем его предам.

— Сдохнешь, — поспешил «успокоить», — обязательно сдохнешь. Когда Зарутский узнает, что ты его уже предал. И не раз. И не два. Или, быть может, он в курсе дел, которые ты у него за спиной проворачиваешь?

— Я не…

— Да брось! В твоем послужном списке такое есть, — подтверждая свои догадки, Дмитрий пошарил по его карманам, а затем извлек из одного маленький зип-пакет, наполненный дурью, — за что Макар, не задумываясь, пустит пулю тебе в лоб. Прибыльный бизнес, не спорю. А он мимо кассы. Попадос!

— Не докажешь! — гневно выплюнул Решетников. — Может, я сам закидываюсь.

Похомов задумчиво прищурился, втягивая ноздрями затхлый воздух. Казалось, к общему букету «ароматов» добавился и металлический запах крови.

— Зачем доказывать? — переговоры затянулись. Пора уже заканчивать. — Достаточно намекнуть твоему «родителю», что ты за его спиной перед Пескарем выслуживаешься, и дело в шляпе. А он проверит. Не сомневайся.

Анатолий с ненавистью уставился на Борзого:

— Мне пох*й! Рассказывай!

Дмитрий выпрямился во весь свой немалый рост:

— Совсем забыл, — оскалился, вынося свой вердикт. — И тех, кого не пугает смерть, можно сломить, Толя. Ты мал еще. Не понимаешь. Но достаточно лишь найти… нужный рычаг давления. Тот самый, что страшит куда сильнее погибели. И знаешь что? Твой я нашел!

— Ну да! Пытать что ли будешь?

Пока Решетников плевал в его адрес не самыми лестными эпитетами, Борзый в упор посмотрел на Сокола. Оба понимали – и понимали отчетливо, что другого выхода у них нет.

— Заводи! — принял решение наконец.

Друг оставил их меньше чем на минуту. Вскоре дверь распахнулась, и в помещение он ввалился вместе с мужичком лет тридцати пяти на вид. Низкорослый. Щупленький. По телосложению как подросток. Словом, жилистый. И если «гость» всматривался в расквашенную Толину физиономию, явно не узнавая, последний его признал сразу. От того и замер напряженно. Настороженно.

— Что за нах? — крякнул, пытаясь подняться.

Не тут-то было. Рухнул обратно, видимо, сил у него не осталось от слова совсем.

— Смотри-ка! — Похомов хрустнул позвонками затекшей шеи. — Знакомые все люди. Даже не обниметесь?

— Ты что задумал?

Голос Решетникова дрогнул, выдавая степень его напряжения.

— А что? — удивленно вскинул брови. — Не рад? Как же так? Почти семья! Вместе на зоне чалились. В одной камере сидели и за одним столом баланду жрали. А потом, пользуясь тем, что он от природы немощный, и ради собственного престижа ты из него опущенного сделал. Так?

Мужичок злобно прищурился и кулаки стиснул. Понял, кто перед ним. А Анатолий, точно парализованный, на него таращился. Не моргал даже.

— Так? — гаркнул, заставляя присутствующих вздрогнуть.

Решето по-прежнему ни звука не проронил. Только зубы сильнее стиснул.

— Все так, Борзый, — подтвердил хлюпик со смешным прозвищем «Верзила».

— Не зап*дло тебе с опущенными беседы вести?

— А тебе не зап*дло было сокамерника драть?

— Да вообще, мужика, в принципе! — внес свою лепту Сокол, брезгливо скривившись. — Лучше бы, с*ка, вздр*чнул!

— Вам не понять. Вы срок не мотали. Условка не в счет. На зоне свои правила!

— Ну, как знаешь, — презрительно фыркнул Похомов и переключил внимание на Верзилу. — Он твой.

— Вы… вы че? — закричал Решетников, из последних сил отползая назад. — Это беспредел. Борзый, лучше пристрели меня! Слышишь?

Окинул его скучающим безразличным взглядом.

— Зачем? На зоне свои правила. А у меня свои. Не переживай. Он лишнего себе не позволит – не допущу.

Стоило парню облегченно выдохнуть, как добил его окончательно:

— Сделает лишь то, что сделал с ним ты. Не более.

Верзила уже расстегивал ширинку, подходя все ближе. Пашка достал телефон и включил запись видео. Данный жест не укрылся от Толи, который уже истерически вопил не своим голосом, понимая, что сопротивляться не сможет.

— Не надо!

— Сейчас и тебя опустят, Толя. Это неизбежно в нашей ситуации. А Сокол сей знаменательный момент запечатлит, чтобы показать всем нашим. Готовься к массовому поздравлению, фраерок.

— Гнида! — попытался отшвырнуть от себя руки «боевого товарища». — Не смей!

— Ну как, Решето? Сам отс*сешь, или зубы тебе крошить будем?

— Тронешь – порешу!

— Хоть перед смертью отведаю сладость мести!

Несмотря на низкий рост и хилое телосложение, скрутил он его профессионально. Дмитрий достаточно хорошо контролировал свои эмоции. С виду был холоден и безучастен к происходящему. Внутри же… Бл*дь, аж подкатывало от подобного зрелища. Того и гляди, наизнанку вывернет. Пашка тоже особого удовольствия не испытывал. Хмурился постоянно и взгляд отводил.

Когда Верзила спустил до колен его джинсы вместе с бельем, оголив зад, парня откровенно затрясло. Осознал, что конец близок, и назад не отмотать. На его глазах заблестели слезы отчаяния. Похомов проигнорировал вставший в горле ком. Подобной реакции, впрочем, от Толи и ждал. Своего добился. Он его сломал. Можно было заканчивать, да только мужичок вошел в роль мстителя не на шутку.