Онлайн книга «Реквием по любви. Грехи отцов»
Поддавшись эмоциональному порыву, в клочья разрывающему сознание, она закричала… что было мочи: — Тогда сделай милость: защити меня от самого себя! И вновь тишина. Мерзкая. Оглушающая. И вновь голос дяди, звучащий словно приговор: — Смирись! От меня тебя не защитит никто. Это наша карма! Вымученно улыбнувшись, она тихо произнесла: — Отец прав – я слепа! Не вижу дальше собственного носа. Вот и не разглядела тебя… сразу. А ведь он меня предупреждал: не смотри глазами - чувствуй нутром! Кровь отхлынула с лица Прокурора, делая мужчину неестественно бледным. Теперь он взирал на нее, точно на умалишенную. Его было сложно в этом винить. Сейчас на Лизу подобным образом таращился каждый присутствующий здесь человек. — Лиза, о чем ты говоришь? — за спиной Черчесова осторожно материализовался Кирилл. Такой же шокированный и напряженный. — Черчилль мертв, милая. Давно мертв! Она удостоила его лишь равнодушным мимолетным взглядом. Намеренно проигнорировала. Потому что он так и не соизволил одеться. И по-прежнему сжимал футболку Дмитрия в своей руке. — Я не спятила! — пояснила Лиза в первую очередь своему родственнику, так сильно разволновавшемуся о ее психическом здоровье. — Он снился мне вчера. Прямо перед твоим приездом. Во сне он отругал меня. И сказал мне кое-что. Жаль только, что смысл его слов я поняла лишь сейчас! Вслух произнесла и буквально каждой клеточкой своей кожи ощутила, с каким облегчением выдохнули окружающие. Дядя Боря же, напротив, озадаченно нахмурился: — Но… это его слова! Наши с ним. Кир без устали повторял мне их, когда мы еще совсем зелеными… были... Пользуясь моментом, Лиза обиженно прошипела: — Наверняка привет тебе передает! И в гробу переворачивается, наблюдая за тем, что ты вытворяешь с его единственной дочерью! — Не ерничай! — А может, он просто соскучился? — буркнула, стремясь ужалить больнее. Слова являлись ее единственным оружием. — Заждался тебя, наверное! «Господи…» Злость мгновенно испарилась. Канула в небытие, оставляя после себя пустоту. Выжженную пустыню. Лиза застыла ошеломленно, ужасаясь самой себе. «Как я могла ляпнуть подобное?» При одной только мысли, что она может потерять и его – своего дядю, ей стало по-настоящему дурно. Внутренности от волнения будто прилипли к позвоночнику. — Прости, — сокрушенно спрятала лицо в ладонях, будучи не в силах выдержать его взгляд. — Прости, умоляю! Я не желаю тебе ничего дурного. Живи, пожалуйста! Живи очень долго и очень счастливо… только живи! Прокурор осторожно, без особых усилий развел ее руки в стороны, все же вынуждая смотреть ему в глаза. Может, слова ее и задели его, но вида он не подавал. Только резюмировал с некой затаенной нежностью: — Вот она – наша кровь. Вижу! В жилах кислотой бурлит. Справедливости требует. Возмездия. Все нутро будоражит, да? «Смысл отрицать очевидное?» Лиза кивнула, соглашаясь с каждым его словом. — Поэтому мы не поймем друг друга! – подытожил дядя Боря. - Тем более сейчас, когда ты еще так юна и неопытна. Ведь у каждого из нас своя правда. И как бы ни сложились наши с тобой отношения в дальнейшем, знай: в моей жизни нет никого важнее и дороже тебя! В который раз насухо вытерев лицо тыльной стороной ладони, Лиза ответила Прокурору. На удивление спокойно и ровно. Даже голос не дрогнул. — Но в моей-то есть! Мужчина понял ее без слов. Тем не менее она продолжила. Выцветшим усталым голосом. Монотонно. Ибо силы ее действительно были на исходе. — Есть тот, кто дороже. Тот, кто важнее. И ты сейчас не просто отбираешь его у меня! Нет. Тебе этого мало. Ты пытаешься отдать меня другому мужчине, желая осчастливить, обезопасить. И даже не понимаешь, что тем самым просто убиваешь меня! Вот этими… самыми… руками! Вцепившись мертвой хваткой в запястье дядюшки, Лиза демонстративно приложила его крупную ладонь к своему надрывно колотящемуся сердцу. И продолжила, проникновенно вглядываясь в его глаза: — А я не хочу умирать! Я хочу жить! Значит, мне остается… лишь одно: бороться до последнего вздоха за это право. Даже с тобой! Всего на миг. На долю секунды. Но Прокурор прослезился. И она увидела это более чем отчетливо. Однако мужчина слишком хорошо владел своими эмоциями. И отменно себя контролировал. В отличие от нее. Ведь слезы вновь навернулись на глазах, когда она услышала тихое: — Ты – дочь Черчилля! Иного от тебя никто и не ожидал! — Изменишь свое решение? — ухватилась за его последнюю фразу, как за спасительную соломинку. — Ради… него? В память о нем? — Нет! — А вот это нам предстоит еще обсудить, Борис Андреевич! — вмешался Дмитрий, хозяйским жестом заключая Лизу в свои давящие объятия. И уже ей он велел. — Успокойся. Хватит с тебя, Кроха! Черчесов отстранился, надменно поглядывая на Похомова Лицо ее дяди вновь стало равнодушной непроницаемой маской. Ни эмоций. Ни жалости. Ничего. — Не зарывайся, сопляк! – угрожающе. - Здесь решения принимаю я! — А кто спорит-то? Ты его и примешь! Она ожидала криков. Угроз. Возможно, драки. Чего угодно. Но не спокойного вздоха со стороны дядюшки. — При другом раскладе я сам бы тебе ее вручил! Но ты – один из нас. И всегда им будешь, шкет, независимо от того, до каких высот поднимешься в наших кругах или же опустишься в лице братвы. Все одно – бывших в нашем деле не бывает. Что касается моей племяшки, здесь я выполняю волю брата, и этим все сказано! Так что будь мудрее – захлопнись! Познакомься лучше с моим приемным сыном. Кирилл! Последний подошел к ним, едва прозвучало его имя. Схлестнувшись взглядами, они с Дмитрием молча рассматривали друг друга. В полной зловещей тишине. Кажется, даже воздух загустел в тот самый миг. Кирилл не выдержал первым. Стушевавшись, отвел взгляд в сторону. Правда, тут же реабилитировался и протянул Похомову его футболку: — Кажется, это твое. — Себе оставь! — не особо дружелюбно отозвался ее мужчина. Лиза напряженно застыла в кольце его рук. — В чужих шмотках не нуждаюсь! – парировал Кирилл. |