Онлайн книга «Половецкий след»
|
Краем глаза Михаил углядел, как слева шевельнулись кусты… Там скрывался второй часовой – с настороженным арбалетом. Один спрашивал, другой – страховал, таился. Если что-то пойдет не так, меткая стрела тотчас же найдет свою цель! Сам же сотник это и придумал… Но вот сейчас все равно было как-то неуютно. Даже мурашки пробежали по спине. Костомара же… О, та просто щурилась да загадочно улыбалась. – До нас кто проезжал? – все же уточнил Михайла. Караульный доложил обстоятельно: кто проехал, сколько человек, когда да куда… Вдовушка хмыкнула: – Ну, Михаил…Сам же знаешь – мои это. – Знаю, – тронув вожжи, покивал сотник. – Но порядок в танковых войсках должен быть! – Где порядок? В чем? – Это просто присказка такая. Не бери в голову… Н-но! Михайла подогнал лошадей, и легкий возок ходко понесся по узкой лесной дорожке, скорей угадывающейся, чем наезженной. Да кому тут было и ездить? Разве что вон – всадникам… Взъерошили снег. – Вы как добрались-то? – скосил глаза сотник. Костомара зевнула, галантно прикрыв рот рукой: – Сперва хотели по реке, а потом я решила – по старому зимнику. Ну, хоть посмотреть, проверить… – Посмотрела? Проверила? – Ехать можно. В чаще трудновато, правда, но там дальше редколесье, болото пойдет. Ветер гуляет, снег сносит… Хороший у тебя возок! – Это не мой – матушкин. – Надо будет себе такой заказать… Если в ваших мастерских… Сладят? – Сладят, еще и со скидкою… Только вот – время. – Ну, это я – к следующей зиме. А про скидку запомнила! Лес кончился, впереди показалась пустошь – болото, за ней – густые заросли ольхи, краснотала и вербы, и уже дальше синяя полоса ельника. Раскидистые ветви корявой сосны, росшей перед самой пустошью, были украшены разноцветными лентами. – Граница! – Костомара повела плечом. – А вон и заимка моя. Дымок над деревьями видишь? И впрямь, над деревьями поднимался едва заметный сизовато-синий дым. – Очаг затопили, – пояснила вдовица. – Сюда вон, правее давай… – Ага… – Миша переложил вожжи и хмыкнул. – А не далековата ли заимка от твоего двора? – Далеко, – покусала губу красотка. – Вот и боюсь – как бы не отобрали. Не вы, так из «журавлей» кто-нибудь… – Ты ж сама под «журавлями»! – Вот и я о том. Дальше ехали молча, впрочем – недолго, от силы минут пять. – Стой, стой! Вон заимка-то. – Где? Тпру-у-у-у… Да уж, сразу не углядишь. Не показала бы Костомара заимку – Мишаня б и не разглядел, проехал бы мимо. Изгороди никакой нет, сразу в ольховнике – полуземлянка, какие еще оставались и в Ратном, и во многих других деревнях. Покрытая снегом крыша – просто большой сугроб, лишь дверь тщательно расчищена от снега да через волоковые оконца тянуло терпким дымком. – Ну, приехали… Лошадей, вон, к осине привяжи… Волков тут нет – охотнички мои перебили всех. Разве что из ваших земель забредут… – У нас их тоже немного… Толкнув дверь, молодые люди спустились в горницу, если так можно назвать полное дыма помещение с открытым очагом и глинобитным полом. Стол, вдоль стен – широкие, грубо скроенные лавки, накрытые волчьими шкурами… На столе – корзинка с провизией и большая плетеная баклага. – Любят тебя твои люди, – сняв плащ, сотник уселся на лавку. Вдовушка улыбнулась: – А то ж! Я ж зла-то никому не делаю. Правда, провинятся ежели… Но тут уж сами виноваты… Теплело быстро, прямо на глазах – вот что значит полуземлянка и открытый огонь! Едкий дым собирался под крышей, обвивал черные от копоти балки сизой полупрозрачной змеею, уползал, улетал в узкие волоковые оконца… Внизу, на скамьях, дым почти что не чувствовался… Но вот если встать, вытянуться – сразу же начинали слезиться глаза. – Выпьем… Сняв сапожки, Костомара поднялась на ноги, сбросила плащ и полушубок, разложила вытащенные из корзины яства – хлеб, куски жареной рыбы… – Вон там, на полке, кружки… – Нашел… Выпили. Растеклась по жилам пьяная медовица… и тут же ожег поцелуй – длинный, терпкий, манящий… – Есть потом будем… Отпрянув, вдовушка сняла пояс и стащила с себя верхнюю шерстяную тунику с узорами, а следом за нею и нижнюю, оставшись в одних узких штанах – специально для верховой езды так оделась. В этой юной женщине чувствовалась порода! Стройные бедра, тонкий стан, шелковистая золотистая кожа, небольшая упругая грудь с твердеющими сосками… Быстро сняв одежду, Миша накрыл их ртом… Откуда в этой лесной глуши столь утонченная красота? Аристократка… В роду были ромеи? Или просто шальной заморский гость? Поцеловав грудь, юноша опустился на колени, стянул с красотки штаны… Женщина застонала… Какое юное упругое тело… Темная ямочка пупка… Поцеловать! Спуститься ниже, к лону… Золотистый лобок… аккуратно выщипанный… По ромейской моде… Женщина застонала, выгнулась, прикрыв глаза… Невероятно красивая хрупкая игрушка! Миша подхватил ее на руки и осторожно – словно опасался сломать – уложил на скамью, прямо на волчью шкуру… Они совсем не стеснялись друг друга – зачем? – обошлись без долгих прелюдий… – Ты славный! – красавица улыбнулась, отдышалась… – Я – разный, – совершенно по-довлатовски отозвался молодой человек. Зеленые глаза обворожительной вдовушки пылали нешуточным томлением и жаром: – Я тоже разная. С кем-то – опасная, с кем-то – нет. – Не холодно? – Нет… Очаг догорал. Закрыв волоковые оконца, сотник зажег восковую свечку… Светло-голубую, фигурную, явно купленную в Ратном. С Мишиной подачи такие делали уже лет пять. Пять лет… Целых пять лет, как он… – О чем думаешь? – легкие женские пальчики пробежались по спине. – О разном… – И я – о разном… – Костомара потрогала серебряный Мишин крестик, улыбнулась. – А у меня – ромейский, златой! – Ты женщина. Тебе нужно. – Ну да… Чуть помолчав, красавица зябко поежилась, и Михайла обнял ее за плечи, прижал к себе, погладил… – Пусти… Я еще налью, да… Вдовушка поднялся, склоняясь над столом… Миша подошел сзади, обнял за талию, погладил, поцеловал спинку, чувствуя, как снова нарастает томление и возникший внизу живота жар охватывает каждую клеточку тела… Костомаре не нужно было указывать, что делать – эта обворожительная юная женщина знала и умела многое, куда больше, чем сотник Михаил Лисовин… и, может, больше, чем Михаил Ратников… |