Онлайн книга «Половецкий след»
|
– Славно придумал, паря! – ощерился Дрозд. Сунул правую руку назад, за спину, нащупал за поясом рукоять ножа. – Так, верно, и сделаю… И ведь не с пустыми руками приду! У меня, вишь, злато… Вона! Холоп протянул ладонь… – Да где? – Славка с любопытством подался вперед – рассмотреть. Никакого золота на ладони не было! Зато в правой руке лиходея сверкнул нож… Острое лезвие мгновенно вошло парнишке меж ребрами, прямо в сердце! Славка даже не вскрикнул – сразу обмяк мешком, да, осев наземь, завалился на бок. В уголке губ его показалась тонкая струйка крови… – Готов, – Дрозд деловито вытер нож об траву. Вот тут только Трофим дернулся: – Ты… ты что же наделал-то? Это ж я теперь виноват буду! Скажут – не доглядел. – Так он воин, а не дите, – холодно прищурился убийца. – И присматривать за ним ты не обязан. Скажешь, пошел на разведку – к дороге. Напарника оставил у камня. Вернулся, а он уже и остыл. Тут же степь – всякого народу полно. Бродники, сброд – они ж еще хуже половцев! Вот и польстились… Давай, помогай! Сапоги с него снимем, пояс… рубаху… Заодно – дело наше обговорим! – Ножом зачем же?! Лучше б стрелой… – Стрелой так стрелой… У меня тут лошадь рядом… Чай, лук в саадаке найдется! Примерно через полчасика у камня послышалось кряканье. А затем – тайное слово: – Царьград! – Пинск… Ой, господин десятник! Беда! * * * Сотник расставил своих вокруг каменной бабы – на вид куда более старой, нежели та, к которой отправился Ермил. Приземистая, с едва намеченной резцом каменотеса грудью, баба смотрела точно на запад узкими щелочками-глазами. – Видите тележный путь? Во-он, за ромашками, – привстав в стременах, Михайла указал камчой. – Это где трава примята? – Да, там. Лана, остаешься со мной, остальные – туда. Не надо прятаться – просто ездите кругами, туда-сюда. Враги знают про наше войско и вас примут за разъезд… Коим мы, вообще-то, и являемся. Отдав приказ, сотник усмехнулся и пояснил: – Тот, кто увидит вас, постарается остаться незаметным… Для вас! Ну, а дальше наше дело. Вперед! Проводив глазами отъехавших ратников, Михаил со своей юной напарницей неспешно направились к истукану. – Если б тебе нужно было оставить послание, где ты спрятала бы? – подъехав, поинтересовался сотник. – Смотря что, – тут же уточнила половчанка. – Поясни! – Михайла вскинул брови. – Ну… – девушка ненадолго задумалась. – Скажем, если послание на пергаменте или бумаге, нужен футляр и более-менее сухое место. Здесь росно по утрам – вымокнет. Было бы подходяще дупло или какое-нибудь дерево… Но деревьев здесь поблизости нет, одни кусты, да и тех мало… Замолкнув, Лана вдруг дернулась, встрепенулась: – Дозволь спросить, господин? – Спрашивай! – Почему ты думаешь, что половцы именно сегодня передадут указание своим людям? – Скорей – заберут, – уточнил Миша. – Если вчера не забрали. А завтра уже может быть поздно! Мы знаем, где их кочевья, и они знают, что мы это знаем. Не сегодня-завтра – сражение! Грядет великая битва. Не-ет, ждать они не будут. Они… или – их люди. – Так ты думаешь… – Да! Могут и с нашей стороны прийти… Но скорее – уже пришли. Так где бы ты спрятала? – Зарыла бы в землю у подножия идола… Или вообще бы не прятала. – Вообще?! – Просто написала бы что-то на самой бабе. Правда, может смыть дождь… Но пока сухо… – На самой бабе… Напарники переглянулись… Спешились… И дружно обошли бабу. – Ну вот они, надписи! – Лана показала на покрывавшие подножие идола значки, похожие на детские стрелки – тюркские руны. Судя по всему, знаки были нанесены углем. Значит, спешили… И те, кто сюда явятся, тоже будут спешить. Без всякой оглядки на погоду, на возможный дождь. Впрочем, почти всю неделю стояла сушь, а легкие перистые облака, иногда возникавшие в небе, на хмурые дождевые тучи ничуточки не походили. – Будем ждать, – негромко промолвил сотник. – Вон в тех кустах схоронимся… Кстати, ты не можешь это прочесть? – Нет, – половчанка отрицательно тряхнула головой. – Руны ведают жрецы великого Тенгри. Я же не жрицей была и даже не служанкой – чагой. Просто рабой. – Тогда сотрем от греха… – сорвав пучок травы, Михайла принялся деятельно стирать знаки, к нему тут же присоединилась и Лана. Вдвоем управились быстро. – Что будем делать, если явятся? – тихо спросила девушка. – Может, позвать остальных? – Позовем, если понадобится. – Взяв коня под уздцы, Михайла зашагал к зарослям. – Правда, не думаю, чтоб их было много. Скорее, двое, трое… Зачем им внимание привлекать? Привязав коней просто накинули уздечки на ветки напарники расположились рядом, в траве. Просто уселись – и никто бы их не увидел, даже если бы очень захотел, высота травы позволяла. Ударил в нос пряный запах таволги. Защекотали руки бархатные медвежьи ушки. Миша сорвал травинку, протянул между пальцами: – Петушок или курочка? Была в детстве такая игра. Если собранные меж пальцами тычинки густы, значит – петушок, если редкие – курочка… или наоборот. – Ну-у… пусть курочка, – интересно, половчанка тоже знала эту игру! Ну, так половцы всю жизнь среди трав. – Точно – курочка! – разжал пальцы сотник. – Я загадал – значит, все хорошо будет. – Ага… Лана потянулась с чисто детской непосредственностью, зевнула, прикрыв рот рукой. В карих, вытянутых к вискам, глазах ее отразились желтые искорки солнца, золотистая челка упала на лоб. Красивая девочка, что уж тут говорить… И взгляд такой… лукавый. О-очень опасный взгляд! – Жарко… Лукаво щурясь, Лана сняла пояс и быстро стащила верхнюю рубаху, оставшись в одной нижней – из светло-серого полотна с затейливой красной вышивкой – оберегом. Под тонкой тканью виднелись острые пупырышки сосков… Да что там – виднелись, торчали в полный рост! Не столь уж и маленькая у нее грудь… Да и вообще, с зимы девушка сильно изменилась, покруглела… уже не замухрышка-подросток, но – дева! Не воробышек – лебедь… Похоже, хитрая половчанка прекрасно поняла, какое впечатление производит сейчас на сотника. Да и не только сейчас… Снова потянулась, встала на колени, осторожно выглядывая из травы, отвела рукой ромашки… – Пусто, господин сотник! – Да я вижу… – Ой! Шершень! И в самом деле, вокруг кто-то тихонько зажужжал, что-то полосатое залетало кругами – шершень? Шмель? Оса? |