Онлайн книга «Дорогая Эмми Блю»
– Да, открытки – это настоящая деревня, – Рози натягивает туфлю. – Та, которая застряла у тебя в заднице. Я киваю и говорю, что не такая уж это большая деревня. – Я так давно его искала. Но перестала пытаться после того случая. В школе, – слова застревают в горле. – После учителя. Моргана, – осторожно добавляет Рози. Она, Фокс и Моро – единственные, кто знает о Роберте Моргане и о том, что случилось вечером в день Летнего бала. Что он, ассистент преподавателя информационных технологий, пообещал мне помочь поискать информацию об отце на компьютерах в кабинете информатики. Что он, когда я стояла в очереди за диетической колой, а в зале играла песня «Sugababes», сказал мне, что он кое-что нашел. И я ему поверила. Я пошла с ним в пустой кабинет, когда мои одноклассники танцевали и веселились, когда он должен был помогать другим учителям разносить напитки и закуски и обеспечивать нашу безопасность. Я не рассказала даже Адаму, даже двум коллегам по фотостудии, с которыми сблизилась. Каждый раз, когда я хотела рассказать, мне становилось так странно, что это произошло со мной, и я замолкала. Говорить об этом – значило слишком сильно раскрыть свою душу, и я боялась, что они отпрянут от меня, отпрыгнут, отшатнутся. Понемногу я учусь говорить об этом вслух, но очень медленно. – Тут есть адрес, – говорит Рози, болтая пыльными ногами, – на обороте открыток. Ты там была? Надо туда ехать. Или по крайней мере погуглить. – Была. Это город, где я жила раньше. Рамсгит. Я только не пойму, что за дорога. – Твой папа жил во Франции. – Да. Во всяком случае, если верить маме. Рози молча кивает. По гугл-картам я мало что понимаю. Я думаю о тех местах, где жили мы или кто-нибудь из наших знакомых. Вчера ночью я вспоминала всех, с кем мы общались, когда жили в Рамсгите. Мамина двоюродная сестра, Шейла, но она жила в Лондоне. Мама Дэна, к которой мы иногда приезжали в гости, жила в многоэтажке, и ехать к ней надо было на поезде. Ещё был друг Дэна Марв. Добрый Марв, который говорил с шотландским акцентом и приходил к нам, когда мама была на работе, водил меня кататься на велосипеде, покупал мне мороженое, позволял собирать груды ракушек в его большие руки. Но я уверена, что он был из Абердина. Вот и всё, больше мы ни с кем не общались. Держались особняком. Мама об этом позаботилась. – Тогда точно надо ехать, – настаивает Рози. – Кто-то, может, что-то знает. Может, он до сих пор там живёт, или у него там сестра, или ещё какой-нибудь родственник. – Я не знаю, – говорю я. – Я не была в том городе уже очень давно. Всё это меня пугает. И да, мне по-настоящему страшно, если быть откровенной. – Послушай, Эмми, – Рози обнимает меня, – мне тоже бывает страшно. Я училась в школе, битком набитой засранцами, которые как только надо мной не издевались. Но ты посмотри на меня. Я только что валялась на мокром пляже в одном коротком халатике, а чуваки с собаками таращились на меня, как будто у меня две головы. Я смеюсь, а Рози крепче прижимает меня к себе. – Знаешь, что тебе нужно сделать? – Что? – То же, что делаю я. Я думаю о Рози Кальвар, которая ничего не боится, даже позировать на пляже в бикини, даже вести трансляцию в «Инстаграм» без макияжа и с прыщом на носу, и делаю вид, будто я – это она. Каждый чёртов день. Рози проводит пропуском и открывает ворота гостиницы, мы вместе идём через чёрный ход по потрескавшейся бетонной дорожке, мимо обжигающей вони мусорных баков. – Другая Эмми Блю – вот кто тебе нужен, – говорит она. – Та, которая приезжает в город своего детства, крутая, как Миранда, мать её, Пристли [18]. Сделай вид, что ты – это она. Что бы она сделала на твоём месте? Я улыбаюсь ей. – Ты такая умная. Она наклоняется и прижимает тёплые губы к моей щеке, как раз когда Фокс с сигаретой в руке выходит во двор кухни и едва не ахает при виде Рози в халатике и вишнёвом бикини. – Эмми сегодня сделала около семисот фоток, если хочешь знать, Фокс, – говорит она, направляясь к двери. – Полайкай их, а я пока переоденусь. Бледные щёки Фокса краснеют. Он смотрит на незажжённую сигарету, потом на меня. – Опять на песке валялись? – спрашивает он. – Да на вас чистых блузок не напасёшься! Эмми: Угадай, кто в пятницу идёт на собеседование в школу? Лукас: СЕРЬЁЗНО?! Эмми: Ага! Жуть как страшно, но мне кажется, время пришло! Вакансия школьного психолога! Лукас: ЭМ!!!!!!!Это просто охренеть как круто! Лукас: Я тобой так горжусь! Эмми: Спасибо, Люк. Эмми: Не могу поверить, что согласилась. Лукас: А я могу. Ты справишься. Эмми: Может, ты мне понадобишься, чтобы помочь продержаться до пятницы. Эмми: Иначе я обделаюсь в автобусе по дороге туда. Лукас: Не обделаешься. Даже если я буду сидеть рядом. Эмми: Ха! Как в старые добрые времена! Лукас: Именно. Положись на меня. Довезу тебя в лучшем виде! Глава двенадцатая
Пятница, 14 декабря 2004 – Мне по-прежнему кажется, что твой голос не сочетается с твоим лицом. Лукас на другом конце провода смеётся. – Я по-прежнему не знаю, как на это реагировать. – Я не говорю, что это плохо, – автобус сворачивает за угол, и я хватаюсь за сиденье передо мной, чтобы не упасть. – Просто я думаю, что ты немножечко похож на Ричарда Гира. – Эмми, мне шестнадцать. – На молодого Ричарда Гира. – Он всё равно слишком старый, – Лукас смеётся. – Похоже, он родился сразу сорокалетним. Я тоже смеюсь, инстинктивно зажав рукой рот. Оборачиваюсь, смотрю через плечо. За мной сидит лишь одна девушка, которую я как-то видела, года два назад. Она отрывает глаза от книги на латыни – они занимаются латынью на кружке после школы, который начинается в полчетвёртого – и смотрит на меня. Наши взгляды встречаются, и я быстро отворачиваюсь. Я не сомневаюсь, что она тоже знает. Она может делать вид, будто сидит тут, тихая, как мышь, и читает книгу, но все они знают. Вся школа уже в курсе, что это я написала анонимное письмо по поводу мистера Моргана. Вся школа знает, что из-за меня его уволили, что Джорджия теперь со мной не разговаривает и целыми днями ревёт прямо в классе, а все остальные её успокаивают. Она ей расскажет, эта молчаливая девушка. «Ей на всё наплевать. Она сидела в автобусе и смеялась. Прямо хохотала в голос». |