Онлайн книга «Собственность криминального авторитета»
|
– Серый, Серый! Это Гром! За нами хвост! Только и слышу, как орёт в рацию водитель, выжимая газ на максимум, пытаясь взять под контроль ситуацию. Бах! Я лечу вперёд, почти бьюсь головой о сидение и визжу, накрывая голову руками, защищаясь от беспощадных ударов. Бах! – Блять! Серый! Вызывай подмогу! На нас напали! Алиса со мной. Повторяю! Алиса в машине! Я прижимаю лоб к коленям, накрываю голову руками и молюсь, обливаясь слезами. Мамочки. Что происходит? Ма-ма! Нас на полном ходу таранит громоздкий внедорожник. – Держитесь, мисс! Держитесь! – командует Валера, не оставляя попыток уйти от погони и избежать тарана. Страх. Паника. Ужас. Выворачивает меня наизнанку. Бах! Последний удар обрушивается на нашу машину слишком резко, слишком губительно. Он мощный и сильный. Как залп ракеты. Я кричу до срыва голоса, цепляясь за сидение. Но пол и потолок меняются местами. С невероятным грохотом машина опрокидывается на бок. Я падаю. Боль острыми бритвами пронзает каждый миллиметр тела. Я будто качусь кубарем по крутому склону вниз, принимая на себя мощнейшие удары. Повсюду стекло. И стоны. Потом… раздаются выстрелы. Свет гаснет. Меня опрокидывает в ледяную, бесчувственную темноту. * * * – Утро доброе, сука! В лицо лупит холодная… нет! Ледяная струя воды. Я вскакиваю, кашляя, закашливаюсь от удушья и чёртовой паники, когда выплёвываю воду, пытаясь очистить лёгкие от вонючей жижи и заставить ноздри дышать. – Проснулась, дрянь? Как тебе поездочка? Я мотыляю головой, мычу, хнычу. Мокрые пряди волос лупят меня по лицу. Голова очень болит. Очень. Ещё и кружится. Возможно, у меня сотрясение. Я быстро-быстро моргаю, понемногу прихожу в себя. Как только я поднимаю голову и зрение восстановится, я понимаю, что вижу перед собой объемную тень. Присматриваюсь, фокусируясь. Ужас разрывает мою душу. Я вижу незнакомого бородатого мужика с гнилыми зубами. Он зло скалится и пялится на меня так опасно, будто живьём расчленяет, как будто я – разделочное мясо. Скот. Из которого скоро сделают фарш. И костей не оставят. – К-кто вы, и ч-что вам… – хриплю я, пошатываясь, но тут же получаю по лицу хлёсткий шлепок. Потом ещё один. И ещё. – Заткнись, шалава! Ты здесь, чтобы сдохнуть, а не вопросы молоть! – Достаточно. Отойди от неё, сопляк. Она – моя. Я сам жажду её прикончить. Моё сердце не бьётся. Время останавливается. Планета замирает. Как и всё живое кругом. Будто умирает. Я начинаю дышать чаще, балансирую на грани срыва. Я знаю этот голос. Я хорошо знают этот ублюдский акцент. Дьявол пришёл за мной. Этого я и боялась. Он снился мне. В кошмарах. Я видела ту кровавую бойню на свадьбе снова и снова. Снова и снова. И часто кричала во сне, обливаясь слезами. Я пытаюсь сжаться в клубочек, кусаю губы, прижимая подбородок к груди, отказываюсь смотреть в лицо собственной смерти. И этой ублюдской мрази! Убийце. Мерзавцу! Отвратительному существу. Настоящему выродку и отребью природы. Из-за него всё началось. Он заслуживает страшных пыток и мук. В аду. А чего заслуживаю я? Я ведь тоже… убийца. Но тогда я не думала головой. Я думала сердцем. Я защищала своё дитя. Когда уничтожила то, что мразь любил больше своей жирной жопы. – Голову подними, глаза на меня! Иначе мозги выебу! Я не могу пошевелиться. Ничуть. Дрожу. Как в лихорадке. Как будто у меня температура под сорок и ледяной озноб ломает все позвонки в трясущемся теле. Да, мне холодно. Очень. И страшно. Меня облили холодной водой и привязали к стулу. Дежавю? Кое-что плохое повторяется. Кошмар из прошлого настиг меня снова. Что дальше? Убьёт? Вот и сказочки конец, Алиса. Пожила, как принцесса, три недели? Достаточно. Падай опять в дерьмо, захлёбывайся в нём и тони. На это раз спасения не жди. Если только… – Я знаю, где живёт твой сынуля… Я резко поднимаю голову, скалюсь, как дикая рысь, готовая броситься в атаку, разодрав в клочья того, кто посмеет тронуть её дитя. Хотя бы посмотреть на него. Всего секунду… Нет. Только не сын. Только не мой драгоценный малыш. – Ублю-док, – рычу я, бросая из-под лобья вызов ЕМУ. Сущему злу. И самому вонючему куску дерьма на планете. Вильмонт. Это он. Кретин стоит напротив меня, сжимая в руках пистолет, а в его мерзких крысиных зенках вьются ядовитые змеи. – Да, это я, сука! И я, блять, удивлён, что ты жива! Что вы все до сих пор дышите! Отличный план придумали. Оскара бы вам дал за смекалистость. Но это дело поправимое. Щелчок. Я дёргаюсь. Глотаю вдох. Сердце в груди колотится как проклятое, ломая кости. Сукин сын вытягивает руку вперёд, наставляя на меня пистолет. Рука бандюгана дрожит. Он изменился. Постарел. С годами иссох ещё больше. Выглядит как ходячий труп. Но одет богато. Конечно, ведь у этого дерьма двуличного сейчас вагон денег. Он вытравил почти всю семью Данте. Из-за него… погибла моя любимая девочка. Рокси. Моя светлая и добрая малышка. Она была мне как родная сестра. Безобидный, вечно улыбающийся нежный цветочек. Маленький ангел. Светлый лучик надежды в безысходной мгле – моей прошлой жизни. Может быть она жива? Если Демир, как обычно, не соврал. Он ведь сказал, что отдал девушку Шраму – жестокому бандиту с увечьем на лице, которому её продал отец Данте. Но от Рокси более трёх лет не было никаких вестей. Значит… – Я буду мучить тебя, так яро, что ты будешь визжать и истекать кровью. Я буду мстить. За свою дочь. Скажи, она рыдала? Стонала, когда ты, шалава драная, ей пулю в грудь пустила? – Я защищалась, – скрипя зубами бормочу, – она первая хотела мне навредить. Ты – настоящий убийца. Да ты просто жалкий трус! Так, как поступил ты – поступают ничтожные, ни на что не годные трусы! – Заткнись! – шлепок. Голова дёргается вправо. – Убью тебя! Ненавижу! Буду на куски кромсать, рвать, ломать! О, да-а! Моя месть будет воистину яркой! – ублюдок начинает заливаться больным смехом, аж весь трясется. Данте. Где ты? Где же ты… По щеке катятся слёзы. – Хромой! Ножи сюда тащи, развлечемся, – ублюдок облизывается, закатывая глаза, насквозь прожигая меня ядовитым взглядом. Взглядом истинного психопата. |