Онлайн книга «Сотерия»
– Социальная. Я старалась оказать пациенту моральную поддержку, принятие, сопереживание, дать ему возможность проявить собственные чувства и не быть осужденным за это. – Вы вступали в интимную близость с Вашим пациентом? – До или после выписки? – В клинике. – Нет. – А после его переезда к Вам? – Мы живём вместе уже два месяца. – И Вы так быстро отдались мужчине? – Полагаю, что для комиссии не имеют значения мои моральные убеждения. К тому же, если я скажу Вам, что у нас с ним любовь и серьезные отношения, Вы всё равно не поймёте. – Грубите мне, милочка? – Боже, упаси! Констатирую факт. – По-моему, Вы подошли довольно безрассудно к решению проблемы. Я осуждаю Ваши методы. – Цель оправдывает средства, тем более, когда результат оказался даже лучше ожидаемого. – Вы изрядно потрудились, обустраивая свою личную жизнь! – я прекрасно понимала, что у профессора закончились аргументы, и он перешёл на личности. Дверь в конференц-зал распахнулась, и ко мне уверенными шагами подошёл Герман. В его руках был шлем, а на нем кожаная куртка, черные джинсы и тяжёлые ботинки. – Довольно! – строго произнес он, обращаясь к комиссии, обняв меня. – Девочка за месяц добилась бóльших результатов, чем все ваши доктора наук за двадцать лет! Я бы на Вашем месте, профессор, поблагодарил её за проделанную работу! – Это он? Пациент? – раздался удивленный шепот врачей. – Да, это я! – подтвердил Герман. – С неё хватит допросов! Пошли! – Прошу прощения, – бросила я напоследок, пока он вел меня за руку к выходу. Мы зашли в раздевалку, я сняла халат, забрала свои вещи. Ваня пообещал позвонить после того, как узнает заключение комиссии. Герман сел за руль мотоцикла. Я, как и он, надела шлем, а после обхватила руками торс своего спутника, перекинула ногу через сидение. Он, запустив мотор и включив музыку, помчал по лесу в сторону города. 15.47. Я взяла со стола телефон, который звонил уже несколько секунд. Это был Ваня. – Ну, что там? – спросила я у него. * Они были шокированы его поведением, но признали его абсолютно здоровым. – Ну, хоть так! – радостно воскликнула я. * Я передам тебе через Женю их заключение. – Спасибо! Я вернула телефон на стол. – Что он сказал? – Герман оперся на дверной косяк. – Хм, – протянула я, повернувшись к нему, – тебя признали дееспособным. – Они даже не представляют, на что я способен, – двусмысленно с усмешкой произнес он, подходя ближе ко мне. – Видимо, это знаю только я, – проведя ладонью от его груди к животу, прошептала я. – Я совершенствуюсь, – продолжил он, прикасаясь губами к моей шее и слегка прикусывая кожу. Я засмеялась. – Могу продемонстрировать, – настаивал он, прижав меня поясницей к столешнице кухонных шкафов. – Неужели ты думаешь, что я откажусь? – Не думаю. Он резко нагнулся, подхватив одной рукой меня за ноги, а второй придерживая спину, занёс в гостиную, и снова по нашим телам разлилась опьяняющая страсть, ведь внутри нас опять горело бешеное пламя, что делало нас живым и бессмертными. *** Меня не привязывали ремнями к кровати, так как я не считалась буйной или агрессивной. Я могла спокойно передвигаться по палате. Когда-то я думала, что это просто учебное задание, в котором не будет никакого подводного течения, однако мне пришлось многократно тонуть, чтобы потом подниматься и снова умирать под толщей воды, смыкавшейся над моей головой… И самое главное, причиной моей внутренней гибели было, казалось, то, что часто остаётся незамеченным – взгляд. Ох, как много могут сказать глаза, даже, если это глаза человека, проведшего последние двадцать лет в смирительной рубашке. Теперь я погружалась в мир, некогда созданный Германом. Когда я пришла сюда, всё было выжжено, ведь в наш последний визит мы уничтожили всю несуществующую реальность до основания. Однако, сейчас, спустя несколько лет моего господства здесь, вселенная наших грез снова обрела яркие краски. Всё было в порядке. До определенного момента… До этого дня. Я немного задремала, лежа на кровати в послеобеденное время. Сквозь это легкое забытье до меня донесся звук открывающейся двери. Я посчитала, что это зашел санитар, но нет… Я проснулась и увидела рядом с моей постелью его… Германа. – Что ты здесь делаешь? Как ты сюда попал? – залепетала я. – Лучше спроси меня, почему ты здесь. – И почему же? Он привычно осмотрел меня с ног до головы и улыбнулся. – Что тебе снится, девочка? – вдруг поинтересовался он. – Мне? Я… – Тебе снится мир, созданный мною? Я замолчала. Он был прав. Мне снится то, что когда-то я видела, будучи его лечащим врачом. Что изменилось теперь? Мы поменялись местами. Сейчас он на свободе, а я в заточении… здесь… среди этих стен. – Откуда ты знаешь? – выдавила наконец я. – Видишь ли, когда я заключал негласный договор со своей вселенной, одним из условий было – наличие хранителя. Я тебе уже говорил об этом. Помнишь? Того, кто будет присматривать за ней… Он улыбнулся, проведя рукой по своему подбородку и щекам, заросшим длинной густой щетиной. – И что теперь? – впадая в сладкие воспоминания о близости наших тел, прошептала я. – У тебя есть целая вселенная! Это то, что ты всегда хотела! Ты выгнала меня из моего мира, заставила… хоть я и не сопротивлялся, а даже помогал тебе в этом. Теперь я – нормальный человек, а ты– хранитель этой реальности. Ты заняла моё место. Обратного пути нет. – Ты можешь меня спасти? – Даже не знаю… – с каким-то намеком ответил он. – Чего ты хочешь? – Знаешь, за все эти долгие годы моего заточения в собственном же мире, я понял только одну вещь – всё, что есть во сне, не дает мне счастья, которое можно ощутить только в реальности, а после моего возвращения к жизни вне клиники, ты с успехом мне это доказала. – Теперь я вынуждена это осознать? – Хочешь вернуть полноценное счастье? – Оно было у меня одно время. – Иди со мной, – позвал он меня. Я вышла за ним на крыльцо психиатрической лечебницы. За воротами стоял его мотоцикл. – Ваня мне рассказал, что хотят с тобой сделать, если ты не перестанешь галлюцинировать. |