Книга Новые горизонты, страница 20 – Андрей Лео

— А если мы очень попросим? — Лохматый покачал ружьём.

— Я гляжу, варнаки вы, поэтому, как честный гражданин, ни продать вам коней, ни отпустить вас с миром теперь не могу. Бросайте-ка вы ружья и пистоли свои на землю, повинившимся гарантирую жизнь.

Лохматый удивлённо переглянулся с рыжим и хотел что-то сказать, но его опередил другой заросший детинушка:

— Да чё с ними вошкаться? Стрельнуть их, и вся недолга.

Стоп… а вот эту рожу я знаю. Это ж ямщик-говорун, угрожавший мне от имени своего хозяина. Пересеклись всё же наши дороженьки. Видать, судьба. Несколько месяцев я его, гада, в Красноярске караулю, а он за городом по лесам прячется. Хотя, может, и не прячется, может, лишь недавно здесь объявился. Подожди-ка, три дня назад купца на тракте ограбили и золотишка, говорят, порядком взяли. Уж не эти ли ухари? Хм, тогда, выходит, сундук, что они волокут, набит неправедно нажитым добром. В таком случае нас точно постараются убрать, как свидетелей.

О, похоже, и ямщик меня тоже признал, прям засветился весь от счастья, в мою сторону глядючи:

— Ва-а-аше благородие, неужто встренулись? Радость-то какая!

— И чему ж ты радуешься, чудо-юдо? Ведь время пришло с чертями общаться, в рай-то тебе дорога заказана.

Говорун нахмурился и потряс пистолем:

— Это мы сейчас поглядим, кто с кем пообщается.

Вполне вероятно, в таком стиле мы бы ещё долго остротами перебрасывались, но дальнейшие дебаты прервал азиат — бухнулся на колени, протянул ко мне руки и начал причитать, мешая русские и нерусские слова: «Не трогай меня, смерть… отслужу… всё сделаю… не трогай, смерть», и так без остановки.

Все оторопели, а я только и смог сказать:

— Лежи смирно, и будешь жить.

Дедуля меня понял правильно: заткнулся, лёг лицом вниз, вытянув ко мне руки, и замер.

Рыжему это очень не понравилось. Подойдя к лежащему, он пнул его в бок:

— Эй, вставай давай. Вставай, кому говорю!

Никакой реакции.

Лохматый криво усмехнулся:

— Чёй-то спёкся колдунишко. Не к добру это.

Колдун? А ведь точно, шаман местный, их тут часто колдунами кличут. Понятно теперь, почему одежда у него такая пёстрая. Может, он к этой шайке вообще отношения не имеет? Ладно, заканчиваем представление.

— Повторяю последний раз: кто не бросит оружие, умрёт.

— Не пужай, пуганы мы, — опять усмехнулся лохматый. — На каторге и не таких страшных видывали.

А рыжий явно что-то заподозрил и попытался повернуть ствол в мою сторону. Пора.

Уход с линии огня кремнёвого монстра, время стало нехотя замедляться, шаг в сторону, револьверы в руках, ещё шаг, два толчка в ладони, полуприсед, ещё два толчка. Падаю на бок, перекат, встаю на колено и отрабатываю по остальным целям, как в тире. Василий успел сделать рывок в сторону разбойничков, потом прыгнул, переходя в кувырок и пропуская сноп картечи над собой, как я учил. Вскочил, замахнувшись саблей, и замер, недоумённо взирая на падающих. Я не задерживаясь перекатываюсь вперёд и разворачиваюсь, контролируя пространство за спиной, затем поворот кругом… Никого! Осматриваю поле боя в поисках подранков, но, кроме азиата и знакомого ямщика, никаких признаков жизни не наблюдаю. Всё… Амба, крышка, моё золотишко!

Тишина, наступившая после выстрелов, прерывается глухим подвыванием подстреленного говоруна. Как-никак обещал я ему нелёгкую смерть, а обещания надо выполнять. Василий продолжает в недоумении бросать настороженные взгляды то на лежащих, то на револьверы в моих руках. А я чего? А я ничего. Достаю из кармана горсть патронов и начинаю перезарядку — может так статься, что на пальбу к нам ещё кто-нибудь из недоброжелателей пожалует.

Тут только мой казачок пришёл в себя и метнулся к костру за своим огнестрелом. Я скорректировал его действия:

— Кусты проверь и вокруг пройдись.

Перезарядив оружие, спрятал один револьвер, но достал нож — мне ещё пренеприятнейший разговор предстоит с одним гадом. Осмотрел в очередной раз поляну и вздохнул: бурно лето заканчивается, даже слишком. Взор остановился на старике-тунгусе. А с этим необходимо что-то решать. Причём здесь и сейчас.

Всего на несколько секунд отвлёкся, задумавшись над тем, как поступить с местным коренным жителем, а обстановка меж тем успела измениться: сзади раздался выстрел, и пришлось мне вновь, пригнувшись, разворачиваться. Та-ак… Василию всё же довелось пострелять. Проследил за его взглядом… твою дивизию, говорливому ямщику погеройствовать приспичило!

— Александр Владимирович, он в вас с левой руки пытался целиться, — стал оправдываться казак.

С досады захотелось выматериться от всей души, но лишь зубами скрипнул да рукой махнул.

— За колдуном пригляди.

Эх, Саша, едрить твою бога душу! Надо было этому мордатому говоруну оба плеча прострелить, чтоб и не рыпался. Неправильно ты его характер просчитал, ой неправильно! Чё-ёрт! Неужели оборвалась одна из ниточек, ведущая к наглому «хозяину»?

К моему большому удивлению, ямщик был ещё жив и, зажимая рукой рану в груди, даже смог высказать парочку нецензурных выражений в мой адрес, когда я рядом присел. Хотя, конечно, жить ему оставалось совсем чуть-чуть, с такими ранениями без срочного хирургического вмешательства на этом свете не задерживаются. Перевязку делать бессмысленно, на расспросы у меня от силы минут пять.

— Не лежится спокойно? — миролюбиво поинтересовался я и услышал в ответ очередную порцию ругани. Ты смотри-ка, хорошо держится, поганец! Боль от ран должна быть очень сильной.

— Вижу, ты за лето деньжат хозяину насобирал. Небось, сундучок, что вы тащили, полон злата-серебра?

— Пусть тебе, байстрюк ^[8], то серебро… кха… поперёк горла встанет.

— Да я, вообще-то, серебро не ем.

— Ничё-ничё! Хозяин с тебя… кха… семь шкур спустит. Попомни мои слова, на каторгу босой пойдёшь. Уж ныне-то Сапожников ему подсобит.

Какая знакомая фамилия!

— Сапожников? Пётр Иванович?

Утвердительным ответом мне послужил довольный оскал ямщика. У-у, как всё запущено! Это ж канский городничий, что помог мне дворянством обзавестись. Выходит, он кроме денежных махинаций с имуществом богатых покойничков ещё и шашни с бандитами водит. И по-видимому, достаточно плотно, ведь говорун меня байстрюком обозвал, значит, знает, гад, о том, что я на самом деле незаконнорождённый. Ну и о моём подложном дворянстве, скорее всего, тоже осведомлён, а поделиться с ним такой информацией мог лишь Пётр Иванович.

В памяти сразу всплыли его хитрая рожа и пышные усы. Ох уж этот ус-сатый градоначальник! Чувствовал я, с двойным дном сей человечек, но такого, признаться, не ожидал. Это что же получается, в Канске некий «хозяин» нашёл себе опору в лице городничего? Спелись голубки? Тогда становится понятно, почему мне весной так нагло претензии выдвигались: наверно, посчитали, сволочи, что в случае чего припугнут меня разоблачением. Любопытно, уж не сам ли Сапожников предложил такой финт ушами? Хм, да не… рисковать из-за каких-то пяти тысяч усатый не будет, не того полёта птичка. Вероятно, это частная инициатива «хозяина».