Книга Мидвичские кукушки [= Кукушата Мидвича ], страница 47 – Джон Уиндем

– Это Эрик, – сказал он и добавил, обращаясь к мальчику: – Сэр Джон Тенби хотел бы задать тебе несколько вопросов. Как начальник полиции, он должен составить рапорт о вчерашнем происшествии.

Мальчик кивнул и повернулся к сэру Джону. Доктор Торренс вернулся за свой стол и стал с тревогой наблюдать за ними.

Взгляд мальчика был твердым, внимательным, но почти нейтральным; никаких чувств он не выражал. Сэр Джон посмотрел ему в глаза столь же твердо. Вполне здоровый мальчик, подумал он. Немного худой – но не тощий, а скорее хрупкий. Внешность говорила мало; лицо мальчика было привлекательным, но без той слабости, которая часто свойственна миловидным юношам. С другой стороны, и сила в нем не чувствовалась; рот, действительно, немного маловат, но не придавал лицу дерзкого выражения. Глаза, однако, оказались еще более удивительными, чем он ожидал. Ему говорили о странном золотистом оттенке радужной оболочки, но никто не сумел передать их странное мягкое сияние, казалось, исходящее откуда-то изнутри. На какое-то мгновение сэр Джон встревожился, но быстро взял себя в руки, вспомнив, что имеет дело с явлением не вполне нормальным: мальчику всего девять лет, а выглядит он на все шестнадцать, и к тому же воспитан по одной из этих глупых теорий самовыражения, вседозволенности и так далее. Решив относиться к мальчику так, будто ему столько лет, на сколько он выглядит, сэр Джон сказал:

– То, что произошло прошлой ночью, очень серьезно. Наша задача – выяснить, что случилось на самом деле и кто несет за это ответственность. Люди говорят, что виновны в этом ты и другие дети. Что ты на это скажешь?

– Нет, – быстро ответил мальчик.

Начальник полиции кивнул. В любом случае вряд ли стоило ожидать немедленного признания.

– Так что же там случилось? – спросил он.

– Жители поселка пришли сюда, чтобы сжечь Ферму, – сказал мальчик.

– Ты в этом уверен?

– Они так говорили, да и не было других поводов идти сюда в такое время, – сказал мальчик.

– Ладно, не будем пока вдаваться в подробности. Пусть будет так. Ты говоришь, что некоторые из них намеревались поджечь Ферму. Тогда, я полагаю, другие попытались их остановить, и началась драка?

– Да, – согласился мальчик, но не столь уверенно.

– В таком случае ты и твои друзья фактически не имеют к этому отношения. Вы просто смотрели?

– Нет, – сказал мальчик. – Нам пришлось защищаться. Это было необходимо, иначе они сожгли бы наш дом.

– Ты имеешь в виду, что вы кричали кому-то, чтобы они остановили остальных, или что-то в этом роде?

– Нет, – терпеливо сказал мальчик. – Мы заставили их драться друг с другом. Мы могли заставить их просто уйти, но тогда они, наверное, вернулись бы еще раз. Теперь они не вернутся; они поняли, что лучше оставить нас в покое.

Начальник полиции был в некотором замешательстве.

– Ты говоришь, что вы «заставили» их драться друг с другом. Как вы это сделали?

– Это слишком трудно объяснить. И вы не поймете, – бесстрастно сказал мальчик.

Сэр Джон слегка покраснел. С трудом сдерживаясь, он произнес:

– Тем не менее я хотел бы это услышать.

– От этого не будет никакой пользы, – сказал мальчик. Он говорил спокойно, без эмоций, просто констатируя факт.

Сэр Джон покраснел еще больше. В дело поспешно вмешался доктор Торренс:

– Это очень сложная проблема, сэр Джон, и мы уже несколько лет без особого успеха пытаемся разобраться в ней. И самое большее, что можно сказать, – что дети «внушили» людям в толпе, чтобы те начали избивать друг друга.

Сэр Джон медленно посмотрел сначала на него, а потом на мальчика. Два или три раза глубоко вздохнув, он снова обратился к мальчику, но на этот раз довольно высокомерно:

– Как бы то ни было, но мы еще вернемся к этому позже, – ты признаешь, что за происшедшее ответственны вы?

– Мы ответственны за то, что защищали себя, – сказал мальчик.

– Ценой четырех убитых и тринадцати серьезно раненых – и это в то время, когда, как ты говоришь, вы могли просто заставить их уйти?

– Они хотели убить нас, – с безразличным видом сказал мальчик.

Начальник полиции задумчиво посмотрел на него.

– Я не понимаю, как вы это сделали, но ловлю тебя на слове: ты сказал, что вы сделали это и что необходимости в этом не было.

– Они могли прийти снова. Тогда это стало бы необходимостью, – ответил мальчик.

– Ты не можешь быть в этом уверен. И вообще, твое отношение к происшедшему просто чудовищно. Неужели тебе совсем не жалко этих несчастных?

– Нет, – сказал мальчик. – А за что их жалеть? Вчера днем один из них стрелял в одного из нас. Теперь мы должны защищаться.

– Но не мстить. Вас защищает закон, так же как и всех прочих.

– Закон не защитил Уилфреда от того, кто в него стрелял; он не защитил бы нас и прошлой ночью. Закон наказывает преступника после того, как тот совершит преступление; для нас это бесполезно, мы хотим остаться в живых.

– Но ты отрицаешь, что вы ответственны за смерть других людей?

– Так и будем ходить по кругу? – со скучающим видом спросил мальчик. – Я отвечал на ваши вопросы, потому что мы думали, что лучше будет, если вы поймете ситуацию. Поскольку вы, похоже, так и не поняли, я попробую объяснить проще. Если кто-то станет мешать или досаждать нам, мы будем защищаться. Мы продемонстрировали свои возможности, и надеемся, что этого предупреждения достаточно, чтобы избежать дальнейших неприятностей.

Сэр Джон вперился взглядом в мальчишку. Костяшки его пальцев побелели, лицо налилось кровью. Он привстал в кресле, словно собираясь наброситься на мальчика, но сдержался и сел обратно. Лишь несколько секунд спустя он снова был в состоянии говорить. Сдавленным голосом он обратился к Эрику, который смотрел на него с каким-то отвлеченным интересом.

– Ты, чертов маленький мерзавец! Несносный поросенок! Да как ты смеешь так со мной разговаривать! Ты понимаешь, что я представляю полицию этого графства? Если не понимаешь, так пора тебе это узнать, и я уж постараюсь, чтобы ты хорошенько это усвоил! Как ты разговариваешь со старшими, ты, маленький выскочка?! Значит, вы не хотите, чтобы вам «досаждали», вы будете защищаться! Ничего себе! Где ты, по-твоему, находишься? Тебе еще многому предстоит научиться, мальчишка, пока…

Внезапно он замолчал и уставился на мальчика.

Доктор Торренс, сидевший за столом, наклонился вперед.

– Эрик… – протестующе начал он, но даже не пошевелился, чтобы вмешаться.

Бернард Уэсткотт продолжал сидеть в кресле, внимательно наблюдая за происходящим.

Рот начальника полиции открылся, глаза расширились, чуть ли не вылезая из орбит, волосы встали дыбом. На лбу и висках выступил пот, капли его потекли по лицу, перемешиваясь со слезами, из горла вырвались рыдания. Сэр Джон задрожал, потом, через несколько долгих секунд, вдруг поднял трясущиеся руки, прижал их к лицу и, не переставая всхлипывать, соскользнул с кресла на пол и упал ничком. Тело его сотрясала крупная дрожь, он хныкал, как ребенок, и царапал ковер, словно пытаясь в него зарыться. Внезапно его вырвало.