Книга Демонология Сангомара. Наследие вампиров, страница 24 – Евгения Штольц

Вернувшись с полным тазом воды, Лина поставила его на табурет.

— Что еще сделать, бабушка Удда?

— На столе лежат мои травы. Найди один пучок поперчника, два пучка ясного глаза и еще один златовика. Потом возьми горшок, разогрей над очагом воду и, как закипит, меня позови. А я пока обмою Уильяма, а то грязный как черт — поди же, ничего не разобрать.

Пока ее наказ послушно исполнялся, травница осмотрела Уильяма. Того сильно лихорадило; глаза его беспокойно двигались под веками, а тело горело огнем. Иногда он то резко вздрагивал, то судорожно сглатывал слюну. Голова его лежала склоненной набок, и потому черные волосы прикрывали шею.

Травница обмыла грязного рыбака как могла, затем обтерла его чистой сухой тряпкой и начала осматривать.

Все его тело покрывали мелкие ссадины, порезы и ожоги, но крупных ран оказалось лишь три. Две пришлись на руку и бедро — они явно пострадали от вурдалаков. На бедре остался ужасный рваный укус, а на руке и вовсе вырвали кусок плоти. С такими следами пришел из Малых Вардцев каждый третий, поэтому знающая Удда тут же положила нож на угли в очаге, а когда тот раскалился докрасна, прижгла места укусов. Уильям глухо вскрикнул, дернулся, но не очнулся. Третья рана, в боку, заставила травницу обеспокоиться. Она выглядела по-настоящему скверно, будто рыбака проткнуло куском доски. Удде ничего не оставалось, как очистить ее от пыли и кусочков древесины.

— Бабушка Удда, нагрелось! — позвала Линайя.

— Хорошо. Перенеси горшок на стол, закинь туда травы и жди…

Поднявшись, травница достала с полки мазь из спокушки, ясноглаза и перетертых мацурок и обработала ею все раны, царапины и ожоги. Однако она так и не смогла понять причину лихорадки, несвойственной такому молодому, здоровому мужчине. При других обстоятельствах ей бы показалось, что в кровь попала грязь. Но для заражения прошло слишком мало времени.

Удда еще раз осмотрела рыбака. Наконец она догадалась сдвинуть закрывающие его шею черные пряди волос и охнула. Чуть ниже уха она обнаружила странный укус — два аккуратных, слегка воспаленных следа.

— Ай-яй-яй! Что же это такое… — запричитала она.

— Что такое, бабушка?

— А ну-ка подойди к старой Удде и расскажи, что там Уильям лепетал тебе в бреду?

Лина принялась рассказывать.

— Громче говори. А? Аристократ, говоришь? Подойди, покажу кое-что. — И травница ткнула скрюченным пальцем в укус. Однако девушка на это лишь непонимающе похлопала длинными ресницами и пожала плечами — для нее это была просто еще одна рана и не более того.

— А что это, бабушка Удда?

— Судя по всему, тот аристократ был вампиром, деточка! И он укусил Уильяма!

— Но… что теперь с ним будет? Он как те вурдалаки станет? — вздрогнула Лина.

— Нет-нет. Вурдалаки — это демоническое зверье, тупое, а вампиры — совсем другие демонища, похожие на нас. Сталкивалась я разок с ними…

Удда на мгновение закрыла глаза, словно выуживая старые воспоминания из глубин памяти.

— Ох, давно это случилось… Тогда я еще молоденькой была, как вот ты сейчас. Годков двадцать примерно. Работала я тогда прислугой на постоялом дворе. И как-то приехали к нам иноземные судари — сняли самую дальнюю комнату под крышей и заселились там вчетвером. А мне, значит, выпало обслуживать их: убирать, белье перестилать да одежду чистить за дополнительную пару даренов. И вот они пробыли на постоялом дворе три ночи, ничего не ели, не пили. Остальная прислуга не замечала этого, а я ж их обслуживала, потому эта странность очень бросилась мне в глаза.

Тайну их я узнала случайно, в день Аарда. Наши все тогда веселились и смеялись, много выпивших было… И вот один из этих иноземцев увлек девку легкого поведения, Мареллу, наверх, в комнату. А я, не зная этого, пошла им отнести чистое белье. Поднимаюсь тихонько по ступеням, открываю дверь… А память девичья была, и постучать я забыла.

— И что же там было? — испуганно спросила Линайя.

— А там четверо полураздетых мужчин облепили нагую Мареллу со всех сторон, как рыба облепляет прикормку, и сосали из нее кровь! Один к шее пристал, второй — к одной руке, третий — к другой, а четвертый задрал ее ногу и у самого бедра вцепился клыками. И выглядели они, деточка, как обычные мужики… А Марелла уже мертвая была. Как сейчас помню ее остекленевший взгляд. А эти кровососы тянули из нее последние соки, и кровь стекала по их подбородкам. Я как вскрикну! Но хоть ума хватило убежать, а то, гляди, и сама стала бы едой.

Позвала я хозяина постоялого двора, поднялись мы с мужиками, вооруженными чем попало, открыли дверь… А те четверо как ни в чем не бывало сидят и в карты играют. Подле них кувшин с вином, все четверо одеты. А девки нет… Хозяин — твой, кстати, дедушка — всыпал мне тогда по первое число! А после долго извинялся перед гостями, так как те платили хорошо. Да вот только после отъезда иноземцев в реке за городом мы нашли тело Мареллы.

Линайя перепуганными глазами посмотрела на лежавшего под льняником Уильяма и прижала руки к сердцу.

— Бабушка! Что же нам делать?

— Не знаю, деточка моя, не знаю… Хороший он, твой жених, жалко его.

— Откуда вы знаете, что он мой жених? — удивилась девушка.

— Не совсем я еще ослепла, детка… Видела я, как ты на праздник Аарда в саду венок ему на голову надевала. Окно-то мое единственное выходит в ту сторону, а в нем щели с палец.

Удда грустно глянула на рыбака. Хорошая пара могла бы получиться из этих двоих, да и детки народились бы красивые. Да видно не судьба.

— Думается мне, что лихорадит твоего милого не от ран, а оттого, что все меньше в нем от человека и все больше от того демонища.

Травница подняла его верхнюю губу, но там были обычные зубы.

— Подождем пока, посмотрим… Надеюсь, что ошиблась я.

— А как быть с его матушкой? Ей нужно сказать, что сын ее жив!

— Упаси нас Ямес, ты что такое говоришь! — воскликнула старуха. — Даже не заикайся о том, что Уилл жив.

— Но почему, бабушка Удда?

— Потому что узнает матушка, узнает и весь город. А узнают люди, что они сделают с твоим милым, а?

— Что они сделают? — эхом отозвалась девушка и втянула голову в плечи.

— Отрубят голову, насадят на вилы, сожгут, разорвут… Много чего могут сделать, доченька! Когда люди испуганы, они превращаются в зверей пуще вурдалаков!

— Но Уилл же вырос здесь, его все знают!

— Тем более зарубят! Причем ближайшие соседи будут рубить более остервенело и злобно! Готова поспорить, что Малик первым подкинет дровишек на его костер, — развела руками травница. — Уже ночь, твои родители места себе не находят, деточка. Иди к ним, успокой, что жива. Сама отоспись и возвращайся через день, а я пока твоего милого постерегу, напою отварами, которые как раз приготовились. А там поглядим, что с ним будет… Может, и ошибаюсь я, старая карга… Но про Уильяма ни слова!