Книга Демонология Сангомара. Наследие вампиров, страница 96 – Евгения Штольц

— Можно. Порой достаточно и одного дня, — горестно вздохнул Филипп. — Король хочет помощи в войне против Стоохса, но я ничего предпринимать не буду. За два десятка лет после того, как Горрон отошел от дел, дворцовые прихвостни, пользуясь сначала слабоумием старого короля, а потом и неопытностью юного, растащили королевство. А когда им перестало хватать того, что они растащили, они, чтобы забрать оставшиеся крохи, распустили войско.

— Но если вы не поможете… ну, разве война не дойдет сюда?

— Уже доходит. Через Аелод в наше графство стекается люд с пожитками, они чуют войну, как мы — запах крови.

— Но ведь так придут и вражеские войска… — Уильям сильно обеспокоился, думая, что угрюмость графа связана со страхом грядущей войны.

— Не переживай, не придут. Но Крелиосу, увы, суждено погибнуть в жерновах времени, с этим ничего не поделать. Мне остается только спровадить наших гостей. Заканчивай с этим, а поутру посидишь в зале вместе со всеми.

— Что же мне отвечать, если посол Ханри начнет задавать вопросы? Уверен, он это сделает: уж больно пристально глядел на меня в холле.

— Да, этот хитрый лис с чего-то вбил себе в голову, что ты мой незаконнорожденный сын. Его обманула наша внешность, потому что таких, как мы, уже немного даже на дальнем Севере. — Филипп невольно заглянул в отчет, поддавшись привычке проверять все документы. — Ты — сын Гиффарда фон де Аверина, на этом все! Остальным не забивай себе голову. Я буду сидеть рядом и, если что, отвечу. Садись слева от Йевы, а Йева сядет рядом со мной. Просто наблюдай, как ведут себя гости, и изучай их. Может, что-нибудь интересное для себя узнаешь.

* * *

Утром Ханри, посол Его Величества, потянулся в кровати, застеленной белоснежным бельем, и, причмокнув, осмотрелся. Все его ночные страхи улетучились. Поэтому, заметив прихлебывающего из кубка помощника Сулмаса, он заинтересованно спросил:

— Что принесли?

— Ах, вино, вино принесли.

— Вчерашнего «Принца»? Или дешевое?

— «Принца»! — вздохнул Сулмас, передавая кубок. — Отведайте!

— Да, недурно… И голова после него не болит?

— Нет! Другой хозяин поутру принес бы собачьей мочи, зная, что будут лакать ее и никуда не денутся, а здесь… Приятно, когда потчуют отменным питьем! Стало быть, уважают.

Королевский посол лишь криво усмехнулся. В его памяти пронеслись воспоминания о былой ночи, воспоминания тяжелые, страшные.

— То, о чем ты говоришь, не уважение, а правила гостеприимства.

— Разве это не одно и то же?

— Сулмас, Сулмас… Это лишь создает иллюзию уважения. Мы возвращаемся в Габброс с печальными вестями…

Хмуро наблюдая за тем, как помощник готовит костюм, Ханри поставил кубок с недопитым вином на стол и встал. Помощник засуетился, чтобы одеть его.

Когда Сулмас затянул шелковый пояс под животом и поправил золотистые рукава, посол задумчиво обратился к нему:

— Сообщи остальным, чтобы собирались в путь.

— А когда?

— Как позавтракаем.

— Сегодня? Так рано? — удивился Сулмас. — Но за окном такой сильный ливень…

— Ливень не прекратится. В здешних землях есть примета, что если дожди начались незадолго до праздника Лионоры, то закончатся они лишь с первым снегом.

Помощник набросил на плечи посла парчовую накидку и скрепил ее фибулой в форме дубового листа. Удовлетворенно осмотрев себя, Ханри направился в зал под сотрясающие замок раскаты грома. А Сулмас пошел в комнаты свиты, оповещая всех о скором отбытии. Понятное дело, никто не ожидал такого исхода. Ну и конечно, никто такой вести не обрадовался, ибо снаружи громыхало так, что вздрагивал весь замок.

— Какого черта мы так быстро покидаем замок? — прорычал проснувшийся Даймон.

Он лежал в кровати, раздраженно чесал огромный живот, походя на матерого ленивого кабана, и вспоминал о вчерашней девке.

— Так велено.

— Мы вчера приехали!

— Приказ господина Обуртальского, — повторил Сулмас и быстро исчез, успев обменяться сочувствующим взглядом с оруженосцем Вильриком.

— Чертовы послы! Сначала их сопроводи, потом верни в замок. Ни дня нормальной передышки, сволочи! — барон с неприкрытым раздражением вздохнул. — Вильрик! Сейчас же доставай нарядный костюм! Пожрем, потом переоденешь меня в походный!

В главном зале было студено. Слуги лишь недавно зажгли огромный камин. Теперь они спешно выносили железные корзины, чтобы вскоре наполнить их тлеющими углями. Гости зябко кутались в плащи и, сонные, завтракали выпечкой и вчерашним мясом, к которому были добавлены овощи и рыба.

Рыцарю Вирджину заботливо подкладывали яства, на которые он вяло показывал пальцем, украшенным массивным кольцом-печаткой с красной бычьей головой на бело-синем фоне. Болезненно выглядевший рыцарь подпер рукой голову и, мучительно прищурившись, оглядывался. Его седеющие редкие брови угрюмо хмурились и подрагивали из-за головной боли, вызванной похмельем.

— Что, Вирджин, перебрал? — счастливо загоготал Даймон, закидывая и заливая в себя поочередно то мясо, то вино.

— Насколько мне ведомо, — ответил королевский посол Ханри, сидевший между двумя рыцарями, — у Вирджина есть некоторые разногласия с алкоголем, следствием которых является головная боль.

— Друг мой… как я вижу, вы очень… сочувствуете моему состоянию, — негромко отозвался Вирджин. — Да, господин посол прав… Я страдаю сильными головными болями, если перебираю вина, или пива… или любого согревающего напитка.

— Что-то я ни разу не видел тебя в таком состоянии за семнадцать лет нашей дружбы! — прогремел на весь зал барон, швыряя на пол обглоданные кости.

От этого рева голова Вирджина готова была расколоться надвое. Он дернулся, как от хорошего удара, и деликатно ответил, почесывая морщинистый лоб пальцами:

— Потому что я не перебирал ранее, а лишь дегустировал… дегустировал… Но «Черный принц» оказался слишком хорош, чтобы его дегустировать… Каюсь, я, как вы любите говорить, барон, напился вусмерть или нажрался. — Тут Вирджин, сидевший через одно место от графской дочери, обратился к ней: — Как вам вчерашнее вино, миледи?

— Замечательно, сэр Вирджин. — Губы Йевы тронула теплая улыбка, и она с сочувствием поглядела на страдания рыцаря. — Я в свое время уже достаточно вкусила этого прекрасного напитка и теперь отношусь к нему более чем спокойно. Вчера я пила очень мало.

— А стоило бы выпить больше… — улыбнулся в ответ рыцарь.

Йева, красиво изогнув бровь, поинтересовалась:

— Почему же, сэр Вирджин?

— Вы так бледны, миледи! Немного этого божественного питья придало бы вашему очаровательному лицу румянца и сделало бы его еще краше!

И Вирджин снова болезненно поморщился от острого приступа.