Книга Младшая сестра Смерти, страница 35 – Елена Станиславская

— А зачем ты вообще приходил ко мне? — уточняю я, ковыряя пирог. — Ночью, через зеркало.

— Так ты же сама пыталась пройти сквозь него. Я всегда улавливаю такие попытки, потому что очень мало людей умеют это делать. Ты пока не умеешь, но задатки есть.

— Значит, ты хотел помешать мне выполнить задание?

Трефы переглядываются между собой.

— Мы по натуре фаталисты, — говорит Инна. — Конечно, мы чувствовали, когда появлялись свитки, но не вмешивались. Ты, наверное, не в курсе, но первое и второе послания Смерти обладают интересной особенностью. Они как бы зовут тех, кто уже вошел в масть. Считается, так задумано, чтобы опытные игроки приглядывали за новичками. Но в твоем случае, конечно, было иначе. Пики, червы и бубны пытались остановить тебя, ну а мы заняли нейтральную позицию. Гриф так и вовсе решил помочь, когда уловил всю эту зеркальную тему.

— Не совсем так. Я просто подумал, что пора познакомиться поближе. Раз уж ты станешь, — он морщится, — одной из нас.

— Одной из треф? — Я поднимаю брови.

Гриф, Бруевич и Инна опять переглядываются.

— Тьфу-тьфу-тьфу. — Девушка-стихия стучит по стойке.

— Я имел в виду все масти, — с нажимом произносит король и продолжает свой рассказ: — Ну, в общем, я отогнал голодную нечисть, кое-кого убил, а потом оказалось, что вернуться с помощью заклинания у нас не получится. Кто-то создал мощные помехи.

— Кто? — хором спрашивают Инна с Бруевичем, и оба при этом косятся на сатира.

— Спокойно, ребятки. В этом нет моей вины.

— Точно? — сомневается девушка-стихия. — Ты похож на того, кто всегда и во всем виноват.

— Ну, может, в этот раз я чуток и провинился. — Рогатый показывает «чуток» указательным и большим пальцами. — Лимо, понимаете ли, оказался нечист на руку.

— Вот так неожиданность! — Инна фальшиво ахает.

— Да, неожиданность. Я обо всем договорился с его приспешниками. Освободил этого мерзавца, буквально спас ему жизнь, а взамен попросил оказать незначительную услугу. И что он сделал? Решил меня подставить.

— Услуга, как я понимаю, была такая: убить ведьму, которая заколдовала тебя, и принести ее кровь, чтобы ты мог освободиться от чар? — уточняет Гриф.

— Проблемный помощничек тебе достался. — Инна поправляет бандану и кидает на меня взгляд, полный сочувствия.

Рогатый молчит, и король продолжает:

— …но Лимо предпочел не убивать ведьму, хотя нужную кровь все-таки добыл. Интересно, как ему удалось? Возможно, ведьма сама дала Слизняку свою кровь, чтобы он пустил тебе пыль в глаза, а потом привел прямо к ней. Да, думаю, так и было. А тут еще оказалось, что Лимо видел Грипп, когда был в нашем мире. Понятное дело, что он не смог устоять…

— Человек, съеденный на той стороне, гораздо питательнее для нечисти, чем тот, которого сожрут в каком-нибудь дворе-колодце. — Инна берет мою вилку и отправляет в рот кусочек пирога. — Вот почему они всеми правдами и неправдами пытаются заманить тебя в Терновник и только потом полакомиться. — Она усмехается. — Интересные факты от Инны.

— Что ты с ней не поделил, с той ведьмой? — интересуется у сатира Бруевич.

Глазищи рогатого вспыхивают на миг, будто луч солнца попадает на янтарь. А внутри — осы, застывшие, но по-прежнему злые.

— Мы с ней не сошлись характерами. — По лицу понятно: подробностей можно не ждать.

— Так это она заблокировала выход? Ведьма?

— Она не только заблокировала выход, — говорит Гриф. — Не только пустила помехи. Она узнала, куда мы направляемся, и устроила ловушку. Наверное, кто-то из бара настучал. А может, сам Лимо. Ну, не суть. В общем, мы пошли искать зеркало, чтобы вернуться домой. Там были башня, набитая всякими штуками, и старик — кто-то вроде смотрителя. Так вот, ведьма превратила его в чертову куклу.

Инна снова ахает, на этот раз без всякого притворства. Бруевич присвистывает.

— Ты сражался с чертовой куклой? — Он подается вперед, чуть не утыкаясь в короля носом. — Ни фига себе! И каково это?

— Ничего приятного.

— Все так, как про них говорят? Хитрые и сильные?

Гриф кивает, и Бруевич опять присвистывает: можно подумать, он немного завидует и сам не отказался бы схлестнуться с кем-то вроде одержимого старика.

Я вспоминаю Филю — его закрытые глаза, взлохмаченные бакенбарды и перекошенный рот. Значит, он не по своей воле напал на нас? Ведьма околдовала его? И что же с ним стало в итоге? Сатир просил Грифа не убивать старика, но я не знаю, чем там все кончилось.

— Старьевщик выжил? — тихо-тихо спрашиваю я, будто от громкости голоса зависит ответ.

— Да, — говорит король, — нам вовремя подвернулся большой сундук, мы затолкали туда чертову куклу, заперли и еще сверху завалили вещами.

— А как же он выберется? — удивляюсь я. — Ну, когда снова станет собой?

Гриф и сатир обмениваются взглядами.

— Вот об этом-то мы и не подумали, — говорит рогатый.

— Завтра вернусь в Терновник и освобожу его.

— Так ты из стариковской башни притащил эту рубиновую инсталляцию? — Инна кривит губы.

— Мой тесак разлетелся в пыль, когда столкнулся с одной из таких штуковин. Считай, я взял меч в качестве оплаты. — Гриф трет глаза, переносицу и, не сдержавшись, широко зевает.

Мои челюсти рефлекторно повторяют его движение. Несмотря на выпитый кофе, я клюю носом. Сейчас бы рухнуть лицом в подушку и вытянуться на кровати во весь рост, да так, чтобы косточки захрустели. После ночи на земле, долгого пути и беготни по винтовой лестнице, думаю, я заслужила часик нормального сна.

Даже переодеваться не надо, я ведь в пижаме.

Только вначале решу вопрос с Крис.

Надо ей позвонить. Действительно надо. Хотя как представлю, что за разговор меня ждет, в голову лезут крамольные мысли. Жутко хочется забить и не трепать себе нервы. Понимаю, это жутко эгоистично. Но… но… Мозг, увы, не находит ни возражений, ни оправданий.

— Дайте телефон, — быстро, чтобы не передумать, прошу я. — Мне нужно позвонить.

— С кем это ты собралась болтать в пять утра? — удивляется Инна.

— Не беспокойся, малыш. — Сатир улавливает ход моих мыслей. — Время в Терновнике идет иначе, чем здесь. Твоя мачеха не в курсе, что ты шарахаешься по барам в сомнительной компании. Она сейчас крепко спит, полагая, что ее послушная падчерица сидит под домашним арестом. Бедная, наивная женщина!

Я чувствую невероятное облегчение. Почти такое же, как в «Головорезе», когда Лимо отцепился от меня. А следом обрушивается сонливость. Ноги и руки становятся ватными, мысли превращаются в жвачку. Я вот-вот упаду с барной табуретки. Опять, что ли, распластаться по стойке? Если опущу голову, мигом отключусь.