Онлайн книга «Сад мертвых бабочек»
|
– Ты можешь жить у нас сколько хочешь! Ты ведь подруга нашего Вали! Подруга, которая втянула его в дело, стоившее ему жизни. Ему и Демидычу. Прокашлявшись, отец Вали важно заявил: – И мы говорили с органами опеки, ты же несовершеннолетняя. Маму ты потеряла, как и мы потеряли нашего сына. Твой братик… Он замялся, и жена переняла эстафету. – Ну, не будем об этом, Гена. В общем, тебе или в детдом, или в семью! И мы хотим тебя удочерить! Отец же добавил: – Ты будешь нам вместо Вали! Анжела осталась у них жить, хотя чувствовала, что это неправильно. Родители Вали цеплялись за последнюю соломинку: она была подругой их сына, который умер. Значит, если удочерить ее, то это будет связь с погибшим ребенком. Ну или что-то в подобном духе. Она была для них чужая – и они были для нее чужие. Но Анжела согласилась: ей ведь элементарно некуда было идти. Да и в детдом не хотелось, хотя бы потому, что у нее в городе были еще дела. Найти убийц. Вальки. Демидыча. Мамы. И отыскать Никитку. Валя номер два, он же главгопник, виделся с ней каждый день. Конечно, это был другой Валя, и его она уж точно не любила, но с ним было так… Спокойно. – Значит, так, – объявил ей Валя номер два. – Думаю, нам надо сделать то, что собирались и до всей бучи: прижать к ногтю младшенького Зайца. Его они выловили около «качалки», откуда тот, свежий и разгоряченный, с большой сумкой и уже попыхивая после спортивных нагрузок сигареткой, вышел вразвалочку. И оказался припечатанным к стене под аркой Валькой номер два. – Слышь, паря, сигаретки не найдется? – спросил он тоном, как умеет спрашивать только главгопник, и Заяц полез дрожащей рукой в карман, откуда выпала пачка дорогих сигарет. – Вот-вот, берите… Отшвырнув ногой пачку, Валя номер два щелчком выбил у парня сигаретку изо рта и продолжил: – Щедрый ты какой! Хочешь попасть в реанимацию? Тот испуганно закачал головой. – Ну, тогда расскажи нам все, что знаешь о похищении мальчика! Нацик заныл: – Да знаешь, кто у меня батя? Он тебя в порошок сотрет! Валя номер два логично заметил: – Но если я тебя самого до этого в порошок сотру, какая тебе от этого польза? Ладно, значит, в реанимацию хочешь… Заяц затараторил: – Ну, хотели мы какого-нибудь черномазого ребенка похитить, шухер навести. Ничего бы мы ему, конечно, не сделали, зачем нам это? Мы что, изверги? А пусть валят из нашего города! Он только для нас! Анжела, подошедшая к дрожащему парню, заметила: – Да вы изверги. Самые настоящие. Белого цвета. И кстати, это мой город тоже. Ну да, стал ее – после всего случившегося. – Но мы только хотели, ничего не сделали! Мамой клянусь! Отчего они все клянутся мамой, а не папой? С учетом того, что покрывал этого оболтуса именно папаша, он должен был клясться как раз им. – Не ври. Вы же похитили ее брата! – Никакого ее брата мы не похищали! Мы ребенка кавказцев хотели похитить, а она из Африки… Анжела поправила: – Ну, вообще-то из средней полосы, но это для не разбирающихся в географии примерно одно и то же. Ладно, оставь его! Валя номер два постращал еще младшего Зайца, но тот стоял на своем: хотели ребенка похитить, но так этого и не сделали. Наконец он отпустил его, и Заяц, прихватив свою сумку, удрал. – Кажется, не врет. – Похоже на то. Но если не он и его нацики, то кто? Вопрос был без ответа. А на следующий день, когда Анжела вернулась домой (не к себе, а к родителям Вальки, которых она, несмотря на их желание ее удочерить, своими не считала), то заметила на улице массивный черный джип с тонированными стеклами. Когда она проходила мимо него, дверь джипа открылась, и уже знакомый ей голос произнес: – Залезайте, Анжела Викторовна, поговорить надо! «Викторовна» – такое отчество у нее было согласно поддельному свидетельству о рождении. За рулем джипа находился сам прокурор города, а по совместительству и отец Зойки. Едва она села, джип тронулся с места. – Мои самые искренние соболезнования в связи с гибелью вашей матушки, – пропел прокурор, игнорируя красный сигнал светофора. – Да и брат ваш исчез… Анжела холодно заявила: – Благодарю за ваши искренние слова! Но вы бы лучше занимались поисками похитителей моего брата, а не меня по городу возили. – Ну, можем поехать и за город, – предложил прокурор с улыбкой. А затем, дав газу, произнес: – У вас одна трагедия за другой… Матушку убили и ограбили, братец исчез. Одноклассник и лучший друг сгорел вместе с сумасшедшим стариком… Анжела отчеканила: – Ваша дочка на меня ополчилась, вы на нас гопников натравили. Да, так себе лето. Лето в бабочках. Прокурор хохотнул: – Люблю юморных людей! Ну да, Анжела Викторовна. Или не Анжела Викторовна… Анжела вздрогнула. Ему что-то известно об их прошлой жизни? Прокурор же продолжал: – Вы и ваша матушка были дамами с массой загадок. Приезжаете-уезжаете, живете неизвестно на какие средства. Вот и нас собрались покинуть, но не судьба. – Чего вы хотите? – прервала его излияния Анжела, а прокурор заявил: – Это вы чего хотите? Вы, Анжела Викторовна, и ваш гоповатый дружок. То в пионерлагере облаву инициируете, то вот к людям на улице пристаете и реанимацией им грозите… Так и есть, младший Заяц наябедничал. Но почему тогда в джипе сидит не его папаша-мент, а сам прокурор города? Ну да, все очень просто: они в одной связке, и главный во всей этой шайке-лейке не папаша-Заяц, а папаша Зойки. Этот обходительный и велеречивый толстяк, который вез ее невесть куда. А куда, собственно? Анжеле сделалось не по себе. – Значит, зайчик к вам прискакал и поплакался… Прокурор усмехнулся: – Что-то в этом роде! Знаете, Анжела Викторовна, чего я не люблю больше всего? Анжела на свой страх и риск предположила: |