Книга Пять свиданий, страница 35 – Ада Николаева

Вернувшись домой, я разрывалась между тем, чтобы лечь и доспать, и освежающим душем, чтобы наоборот проснуться.

В итоге начала с кормления Ириски, чей завтрак я нагло проспала на диване соседа.

Пока насыпала в миску сухой корм, успела и сама проголодаться. Вот только готовить желания никакого не было, так что ограничилась питьевым йогуртом, завалявшимся в холодильнике.

Когда пила его, скрестила на всякий случай пальчики, в надежде, что после такого завтрака меня не ждёт встреча с белоснежным фарфоровым другом, особенно перед предстоящей встречей с Александром и его матерью.

Ох, ужин с Александром… Может нарушить данное ему слово и никуда не идти?

Но я обещала… Также как и клялась самой себе давать вторые шансы мужчинам.

Решено. Я приду туда сегодня, и это станет моей последней попыткой проникнуться симпатией к Саше.

Стоило мне только о нём подумать, как тут же в руках завибрировал смартфон, извещая о новом сообщении от Александра:

Доброе утро, малышка. Уже проснулась?

Прочитала, но сразу свернула приложение и запустила мессенджер, где открыла пустой диалог с Артёмом и написала ему:

Если появятся вопросы или заметишь что-то не то с Борей — немедленно звони мне. Ок?

Сосед ответил в тот же миг:

Чуть что прибегу к тебе)

Я:

Меня вечером не будет дома, но я всегда на связи.

Артём:

Так я по ночам к тебе прихожу, а не по вечерам)

Я прыснула, но ничего ему не ответила, решив заняться приготовлениями к ужину с Александром: принять душ, сделать причёску, выщипать брови и, конечно же, выбрать наряд.

* * *

По указанному адресу я прибыла без опоздания, но сильно удивилась, когда припарковалась у жилого здания, а не у кафе.

«Может, ошиблась?» — промелькнуло в голове.

Но нет, приехала я куда надо, меня даже Александр сразу встретил, стоило выйти из машины.

— Идём, — с ходу предложил он.

— К-куда? — ошарашено поинтересовалась я, застыв на месте столбом.

— К маме домой.

На такое я точно не подписывалась, но ведь и не уточняла, где именно пройдёт ужин. Сама виновата.

Вся эта затея не пришлась мне по душе, но пасовать было уже поздно, так что ничего не оставалось, кроме как покорно проследовать за Сашей в нужный подъезд.

— Мама пирог приготовила, — сообщил он, вызывая нам лифт. — Ещё тёплый.

— Как мило, — выдавила из себя еле слышно.

Мы прошли в просторную квартиру со стареньким ремонтом: узорчатые ковры под ногами, пожелтевшие обои на стенах и лакированная мебель прямиком из семидесятых.

«Уютно, словно пришла в гости к собственной бабушке», — сказала бы я, окажись сейчас действительно у неё, а не в доме матери мужчины, с которым я даже не уверена, что продолжу общаться.

— Проходите в гостиную, — из-за угла выглянула низенькая женщина с короткой ярко-рыжей стрижкой. — Сейчас подам горячее.

— Здравствуйте, Зоя Владимировна, — поздоровалась я, заранее узнав её имя-отчество. — Это вам.

Собиралась двинуться к ней, чтобы вручить купленный по дороге гостинец.

— Сашенька, возьми, — остановила она меня на полпути. — Спасибо.

Женщина убежала на кухню, а мы прошли в гостиную с очередным советским ковром под ногами и огромной секцией на всю стену, до отказа набитой хрусталём и фарфоровыми сервизами.

Роскошь старшего поколения вызвала у меня неконтролируемый смешок и чувство ностальгии. Но когда я заметила разложенную у дивана стол-книгу, накрытую сверху скатертью, то заулыбалась во все свои тридцать два зуба (тридцать один с половиной, если быть точной).

— Чего такая довольная? — поинтересовался Саша, предлагая нам вместе сесть.

— Да так, — жестом отказалась от его предложения, продолжив изучать обстановку. — Воспоминания накатили.

— Приятные? — неуместно игриво спросил он, на что я безмолвно кивнула.

Моё внимание привлекла полутораметровая книжная полка, все ярусы которой, кроме самого верхнего, были наполнены детективными романами, а наверху пылились маленькие фигурки, издали напоминающие игрушки из киндер-сюрпризов.

Подойдя ближе, я поняла, что это не они, а некие керамические безделушки, которых на вид стояло около пятидесяти штук.

Пока я усердно пересчитывала статуэтки, желая выяснить их точное количество, ко мне подкрался Александр, произнеся на ухо:

— Мамина коллекция.

— Интересные куколки, — я потянулась к тоненькой пастушке в чепчике и с изогнутой тростью в белоснежной руке.

— Осторожнее, — предостерёг меня мужчина, уходя к столу. — Маме они почему-то очень дороги.

Я снова только согласно кивнула и двумя пальцами подцепила пастушку за её петлеобразный посох.

Стоило фигурке приподняться над поверхностью, как тросточка хрустнула, оставшись своей верхней половиной болтаться у меня на указательном пальце.

«Ой-йо!»

Сердце панически заколотилось, поскольку в эту же секунду в гостиную вошла Зоя Владимировна с большим ароматным блюдом в руках.

В смятении я ничего лучше не придумала, кроме как сунуть обе части фигурки себе в рукав свитера, дабы остаться непойманной.

— Садись за стол, — доброжелательно пригласила меня на диван хозяйка дома.

Я молча проследовала на указанное место, в голове с молниеносной скоростью перебирая варианты выхода из сложившейся ситуации.

Попутно вспомнились слова Саши о том, насколько дорога его матери эта коллекция, отчего стало невыносимо стыдно и страшно.

Если поставить сломанную пастушку на место, то Зоя Владимировна может ненароком заметить её ещё до моего ухода, и тогда я сквозь землю от стыда провалюсь. А если унесу её с собой — могу прослыть воровкой, чего мне тоже не хотелось бы. Нужно отыскать другое решение…

К столу шла как на плаху, крепко обхватив себя руками, пряча в одном из рукавов улику. Но что Александр, что Зоя Владимировна — оба с этого только умилились, узрев во мне скромную и застенчивую девушку. Когда на деле в мозгу у меня на повторе крутилось: что делать?!

Ну не умею я чувствовать себя как в своей тарелке после подобных неловкостей, коих в моей жизни слишком много. Простофиля — моё второе имя, а Неуклюжая — фамилия.

На диван садилась как в воду опущенная, хотя сердце уже начинало приходить в норму, замедляясь.

Зоя Владимировна пригласила всех отведать её курочки из духовки, которая пахла так, что слюнки потекли. Однако я не могла потянуться и отрезать себе кусочек, не выронив при этом из рукава статуэтку.