Онлайн книга «Крылья»
|
Я аккуратно опустил ее голову на нары. Расстегнул ворот своей рубашки. Подошел к мешку Тима и вывалил все его содержимое на пол. Ревизию давно надо было сделать. Как же на Крышу идти, если припасов своих не знать? Плохо… # # # Ландгрувер стоял навытяжку перед высшим Храмовником. Пальцы вытянутых вперед рук подрагивали. Глаза, закатившись под лоб, мертво отсвечивали белками. – Что видишь? – Ровно вопрошал Храмовник в алом хитоне. Высохший длинный как лом, старый и мудрый. – Страх вижу… – Покачиваясь, отвечал Ландгрувер. – Боль вижу… – Что болит? – Оживился Храмовник. – Ноги… – Отозвался Ландгрувер. – Спина… Руки в мозолях… Идет кровь… Света совсем немного… – Тим? – Нет… – А Тим? – Ландгрувер напрягся. Пальцы дрогнули. Через бритый лоб пролегла морщина. По щекам стекали капли пота. – Не вижу… Хотя… – Ладнгрувер качнулся с пятки на носок. Нагнул голову. Повернул ее чуть вправо-влево. – Вижу раньше… Высоко… Страшно… Тоска… Боль… Песня… Какая песня? – Храмовник подошел к Ландгруверу ближе. Коснулся его плеча длинным пальцем. Тот вздрогнул. Выгнулся словно от разряда электротока. Запел чужим, пустым, страшным голосом – Баю-баю-шки баю … – Вера? – Да… – А, Тим? – Тим? – Да… – Болит. Сильно болит, грудь болит. Живот болит. Потом – светло, чисто… Отдых… Навсегда… – Дальше! – Храмовник положил руки на плечи Ландгруверу. Тот просел, слово на него повесили двухпудовую гирю. – Тьма, потом – свет – Ландгрувер тихо вздохнул и стал падать. Храмовник подхватил его подмышки. – Тим? – Да… – Прошелестел белеющими губами Ландгрувер. – Я скажу три – тебе станет легче. Три… – Ландгрувер перестал падать. Закачался неловко, но устоял. – Я скажу два, и ты откроешь глаза. Два… – Ландгрувер открыл глаза и стал сонливо осматриваться по сторонам. – Я скажу один, и ты вернешься. Один… – Взгляд Ландгрувера приобрел осмысленность. Он смущенно отстранился от высшего Храмовника. Сделал два шага назад и склонился в полупоклоне, положив на сжатый кулак открытую ладонь. – Простите, Учитель. – Он склонился еще ниже. – Я не все увидел. Я недостоин. – Храмовник грустно улыбнулся, собрав на щеках глубокие складки. – Не вини себя. Для того, чтобы видеть, нужны силы и дар. У тебя есть и то и другое. Я не ошибся. – А, Самсон? – Ландгрувер выпрямился и пытливо посмотрел учителю в глаза. Тот покачал головой из стороны в сторону. Приложил палец к губами. Ландгрувер снова склонился перед Храмовником и сделал еще один шаг назад. – Я прошу меня простить, Учитель, я просил о недозволенном. – Всему свое время, младший. – Храмовник величаво поднял руку в струящемся пурпуре и осенил Ландгрувера знаком Свободы. – Ты должен отдохнуть. Завтра нужно будет видеть снова. Иди. Пусть тебе дадут поесть. # # # – Та-а-ак… Что мы имеем? А имеем, и вроде бы как неплохо имеем. Вода два литра. Грибов четыре брикета. Протеинов три. Ого! – Я раскопал в куче вещей и нежно поставил рядом стеклянную баночку с россыпью голубоватых кристаллов. – Живем, Верунчик! Живем! Тебе от сахару сразу полегчает! Это не грибы в животе ворочать! Сахар он сразу в голову идет, в сердце в руки-ноги! Я отодвинул сахар подальше от общих запасов и продолжил копаться в них дальше. Под мотком страховочной веревки нашлась круглая жестяная коробочка. Я поднял ее и потряс над ухом. Что-то в ней уверенно колотилось в стенки. Я аккуратно поддел край кончиком кирки и открыл ее бережно. С маленькими коробочками вообще не шутят. В них все что угодно может быть. И чем коробочка меньше, тем в них припасы ценнее. Это и лекарство могло быть и фермент, какой особенный, а может и блокиратор. – Я прищурился на содержимое. Белые, с желтоватым оттенком горошины могли быть чем угодно. Я собрал складками лоб. Нужно было подумать. – Если Тим в эту коробку ферментов положил, то этого мало. Очень мало! – Ну, не думал же он за пять дней до Крыши дойти? Фермента никогда мало не бывает. Его всегда с запасом берут. А вдруг не хватит? С ферментом можно и без запасенной еды на уровнях продержаться. А тут… – Я пересчитал горошины. Их было восемь штук. – Всего-то восемь. – Это же на три раза поесть по-человечески. – Я взял горошину и осторожно лизнул. Если бы это был фермент, то он был бы горьким. Очень горьким. А тут… Странный вкус. Неуловимо знакомый. Но… – Тимоша? А, Тимоша. Скажи ты мне друг ситный. Блокиратор один раз принимают или его нужно постоянно есть? А? – Его один раз принимают, Самсончик. – Я повернулся на голос. Вера не спала. Она уже согрелась и больше не сворачивалась в калачик. Щеки горели румянцем, пока еще болезненным, но глаза уже были значительно веселей. – А откуда ты это знаешь? – Улыбнулся я Вере. Рад я был, что она от бреда очнулась. Бред – плохая штука. В чистом виде – болезнь. – Заходер рассказывал. – Вера блеснула глазами лукаво. – Неужели ты Химику не поверишь? Они его один раз дают, а потом к Лекарям отводят. Те кладут в кровать. Отваром сахарным поят. Пот вытирают. Греют, если зябнет. На лоб холод кладут, если жарко. – А это тогда что такое? – Я показал коробочку Вере. Та вытянулась на нарах, силясь разглядеть. Пожала плечами. – Не знаю, Самсончик. Это ты у нас умный. – Вот, я думаю, что лекарства, здесь какие, ни-будь. А Вера? Что ты думаешь? – А какие лекарства? – Вера прикрывала глаза. Трудно ей, все-таки. Болезнь – не шутка. – Вот, и я не знаю – какие лекарства. Может быть, я сначала попробую? Я совсем немного. Пол горошины съем. Если мне плохо станет так мы в норе. А нора у нас с тобой хорошая. Я быстро выздоровею. А, если мне плохо станет. Так и поймем, что нельзя это есть? А? – Вера насупилась. – А вдруг, и ты умрешь? Может быть, Тим яд с собой носил? Может он умереть хотел? – А зачем яду с собой целых восемь горошин носить? А? – Заулыбался я. – Если горошин восемь значит нужно не один раз принимать. А если это яд, то и от одной умереть можно. Так ведь? – Так, Самсончик, так. – Веру снова клонило в сон. Я спохватился. Ее нужно было напоить сладкой водой. Измученному организму требовалась пища, самая легкая – какую можно было достать. – Верунчик. – Забеспокоился я. – Ты пока не спи. Я сейчас воды согрею, у Тима в мешке знаешь что есть? У него сахар есть! Вот! – Вера не ответила. |