Онлайн книга «Царство»
— Миром?! Вперед вышел рослый светловолосый чудин, вооруженный полноценной боевой секирой с узким лезвием — видимо, вождь отряда. И он разумеет мою речь — очень хорошо… Разве что успокоить разгневанного воина будет не так-то просто: — Вы хотите мира, пролив нашу кровь?! Поймав взгляд эста глазами, и уже не отпуская его, я ответил спокойно, старательно держа голос: — Именно миром. Мы пролили вашу кровь потому, что защищались, потому, что вы первыми напали на нас. Но мы не враги вам — мы враги крестоносцев… Пусть даже сейчас у нас короткое перемирие. И еще: убитые вами воины сопровождали нас в Колывань — сопровождали как послов! Лицо чудина, искаженное гневом, не поменяло своего выражения — разве что он еще сильнее оскалился, готовый отдать приказ атаковать. И поняв это, я резко вскинул меч, нацелив его острие в грудь противника, громко, яростно гаркнув: — Подумай!!! Подумай прежде, чем продолжить бой, сколько еще храбрых мужей ты потеряешь сегодня в сече, вождь! Подумай, и прими правильное решение! С оружием и бронями ливонцев, с их самострелами твой отряд усилится вдвое, даже втрое! Но коли вы нападете — у тебя не останется никакого отряда, а лишь жалкая горстка выживших! Я оборвал себя на полуслове, не успев произнести вслух: «и сам ты вряд ли останешься жив». Потому как, если в его отряде еще хоть кто-то разумеет мою речь, то вождь ни коем случае не примет мое предложение! Ибо отступиться после последней фразы — значит прослыть трусом, потерять лицо. А здесь и сейчас люди, чтобы сохранить свое лицо, могут запросто пойти и на верную смерть… Вследствие чего я стремительно сбавил тон и сменил направление мысли: — А ведь летом, когда главные силы ордена пойдут под Псков, разве тебе не пригодились бы живые воины? Да в бронях и с хорошим оружием в руках?! Подготовив ратников, ты сумел бы заставить ливонцев дорого заплатить за пролитую кровь твоего народа! Пролитую в Юрьеве — и по всей чудской земле! Я нарочно напомнил чудину про Юрьев, где эсты сражались плечом к плечу с новгородскими ратниками и дружинниками Вячко, напомнил о восстание 1223 года, коему оказали посильную помощь русичи — и воочию увидел колебания, сомнения на лице вождя. Тогда я решил, что нужно ковать, пока горячо: — Ты спросишь, откуда я ведаю о том, что орден пойдет на Псков? Так вот знай, что мы не только послы новгородцев к ливонцам и свеям — мы еще и лазутчики. В Дерпте нам удалось узнать, что сразу после того, как просохнут дороги, орден тотчас начнет собирать войско, желая вторгнуться в земли Новгорода... А вот теперь нам нужно выведать планы и свеев, ибо последние затевают свой крестовый поход по воле папы римского! И именно для этого нам требуется попасть в Колывань как можно скорее! Сделав крошечную паузу, я продолжил говорить, стараясь не отвлекаться на замерших в недоумение эстов, готовых в любой момент броситься на меня и Микулу, уже замершего за моей спиной: — Подумай, вождь — мы, русичи, не твои враги. Зато у нас есть общий враг — крестоносцы! И пусть эта схватка есть чудовищная ошибка — но вознаграждением за пролитую кровь станет лучшее оружие и брони ливонцев. Мы с соратником также уступим вам наши собственные кольчуги и тугие составные луки, что умеют делать лишь степняки! Пущенный из них срезень летит далеко и пробивает даже кольчугу со стеганым кафтаном — а мы отдадим вам весь запас стрел, в том числе и с игольчатыми, и гранеными наконечниками… В обмен же позволь нам забрать лишь двух лошадей — и поклянись, что не ударишь в спину! С этими словами я сделал шаг вперед и воткнул острием в землю меч Дитриха: — Берешь ли ты этот клинок как мой дар — или решишься погубить еще многих своих мужей?! Ну же, решайся вождь… Клинок я воткнул перед собой не просто так — коли чудин схватиться за него, а после все же попытается ударить, я успею срубить его первым, обезглавив отряд… Но в глазах вождя эстов уже нет прежней ярости и гнева. Остается надеяться, что в среди погибших нет его родни — особенно павшей от моей руки или руки Микулы… И радоваться великой удаче, что вожак разумеет русскую речь! Впрочем, учитывая давние торговые и политические связи с Новгородом, сильное русское влияние в Прибалтике до прихода германцев (ведь полочане и новгородцы собирали здесь дань), разумеющий меня эст — не такое уж и великое исключение… В тяжелой задумчивости вождь уставился на меч, коий для оборванцев его отряда выглядит сказочно богатым оружием (как впрочем, и секиры, и булавы с шипастыми шарами-навершиями), затем перевел угрюмый взгляд на нас с Микулой... И, наконец, произнес: — Значит, говоришь, заморские псы пойдут летом на Псков? Я с готовностью кивнул: — Да. И если вои твоего народа успеют приготовиться, и ударят по ворогу — это будет очень хорошо! Но вот мой совет — дождитесь большой битвы русичей и крестоносцев. После нее ослабевший орден уже не сможет защитить свои замки от храбрых воев чудской земли, и она вновь станет только вашей! Последние мои слова, как кажется, окончательно убедили вождя: — Хорошо. Я отпущу вас — идите с миром. Остро посмотрев на чудина, я возразил: — Поклянись. Поклянись своим родом, своими богами, своей землей. Эст, впервые за все время разговора позволивший себе легкое подобие улыбки, согласно склонил голову и торжественно произнес: — Я, Дагмар, сын Ирмгарда, клянусь, что отпускаю вас без боя, и не ударю в спину. Клянусь кровью и костьми своих предков! Клянусь старыми богами, живущими в воздухе, в воде и капищах! Клянусь землей своего народа, что ныне попирают пришедшие из-за моря враги! Идите с миром. Постаравшись не выдавать себя чересчур облегченным выдохом, я отступил назад, вложив свой меч в ножны — и замер, вспомнив о лучниках. — А стрелки Дагмар, стрелки? Они не утыкают нас срезнями, словно подушками для иголок?! Чудин усмехнулся чуть шире: — Айвар, Вяйно, Индрек — бой окончен, выходите на дорогу! В русов стрелять не нужно! Благодарно кивнув вождю, я снял ременную петлю тевтонского щита и приложил его к клинку Дитриха (сердце при этом все же легонько кольнула жалость по безвременно павшему юнцу): — Удачи тебе, славный Дагмар, сын Ирмгарда. Надеюсь встретить тебя вновь в добром здравии, и не на поле боя — а в теплых и сухих чертогах, где мы насладимся печеным мясом вепря и хмельным медом! Чудин вновь склонил голову — но уже без усмешки, серьезно. И я повернулся к нему спиной — при этом ожидая услышать сзади торопливые шаги и готовясь уклониться от предательской атаки, мгновенно вырвав из ножен меч… Но ее так и не последовало. …В Колывань (или теперь уже Ревель) мы с Микулой прибыли к концу второго дня пути после засады — как я и рассчитывал. Вот только я не рассчитывал, что при этом меня всего будет колотить от озноба, бросая то в жар, то в холод после ранений… |