Книга Шаг навстречу вопреки…, страница 42 – Светлана Суханова

– Сейчас дам, только не пей, смочи рот, – проговорила медсестра, поднося мне воды.

– Помнишь, что произошло? – спросил врач.

– Смутно, голова болит! Авария. Подрезали меня! – медленно произносил я, напрягая свои извилины.

– Молодец, деятельность мозга не пострадала, – улыбнулся мне, реаниматолог.

– Что со мной? – спросил у него, осматривая себя, с кучей аппаратов.

– Закрытая черепно-мозговая травма. Сотрясение мозга, ушиб шейного отдела позвоночника, перелом голени, – сказал доктор, – Всё позади, угрозы жизни нет.

– Это хорошо! – попытался улыбнуться ему в ответ.

– Перейдём к делу! Твой отец хочет перевести тебя в другую больницу! – он смотрел мне в глаза, – Причём сегодня. Я считаю, что ты не транспортабельный, но он собрал целый консилиум и настроен решительно.

– Почему? – я не понимал, чем тут плохо.

– У него некоторые конфликты с моим братом Игорем, поэтому он мне не доверяет, – хмыкнул Виктор Борисов, – Хотя зря!

– Пусть приедет, если можно, я с ним поговорю! – произнёс я.

– Ладно, отдыхай! Сейчас придут, возьмут анализы для контроля, – произнёс врач, выходя их моей палаты.

Вещей и естественно телефона при мне не было. Что с машинами? Я подвёл Борисова старшего, принеся дополнительные убытки.

А как же Марк? Ведь именно его подписи на разрешающих документах! Я подсунул ему, уверенный в своём решении. Подставил их обоих. Теперь Марк мне точно заедет в челюсть.

Помню звонок Марго, её слезы, пробивающиеся рыданиями и всхлипами сквозь слова.

Она простила! И сказала, что верит мне. Значит у нас есть шанс, во всем разобраться.

После процедур с анализами, осмотра, меня опять склонило в сон.

Очнулся я, в окне палаты уже было темно. Я понял, что нахожусь в другой палате. Но так же с кучей аппаратуры. Один. Голова болела уже не так! А тело, все ещё меня не слушалось. Рядом увидел кнопку вызова персонала. Нажал. Через пару минут, в палату ворвалась медсестра.

– Очнулся! Хорошо! Сейчас доктора позову, – выбегая бросила она мне. Я лежал осматривая обстановку. Мне и в той палате нравилось.

– Здравствуйте Вадим! Я ваш лечащий врач Антон Петрович Ермолаев, – произнёс мужчина, вошедший в мою палату.

– А где Виктор Борисов? – непонимающе произнёс я.

– Он остался в своём центре! Ваш отец перевёл вас в нашу больницу! Под мой надзор, так сказать! – врач улыбнулся, – Теперь мы вас лечим.

Далее он задавал вопросы о моем состоянии, самочувствии и помню ли я, о случившемся.

Когда они с медсестрой ушли, я уставился в потолок.

Значит отец меня перевёл. Что случилось у них с Борисовым, для меня оставалось загадкой.

Марк

После обустройства Марго в палате, привезя с мамой все необходимые ей вещи, я пошёл в другой корпус здания.

Прошёл в кабинет дяди Вити.

– Как он? – спросил у своего дяди врача, усаживаясь в кресло, напротив него.

– Жить будет! Молодой, поправится! – улыбнулся он мне.

– Вот только, его отец настаивает на транспортировке его в другое учреждение, – продолжил он задумчиво, – Сказал не хочет иметь дело с семьёй Борисовых!

Он внимательно посмотрел в мои глаза.

– Психанул! Он у него импульсивный очень! – ответил я, – А состояние позволяет?

– Я считаю что нет, но он решительно настроен, поэтому как Вадим очнется, будет переведён специальной машиной с бригадой в другой центр, – ответил мне Виктор Борисов.

– Ясно! К нему пока не пустишь? – спросил я с надеждой в голосе.

– Нет, он в реанимации, пусть отдыхает, надо отойти от наркоза! – решительно ответил дядя, – Марго как?

– Положили в палату, перенервничала – уклончиво ответил я.

– Я знаю, мне звонили! Отец я так понимаю, Вадим! – опять этот взгляд в мою сторону.

– Больше вариантов нет! – усмехнулся я, – Как все не вовремя.

– Это у вас, все не вовремя, а дети Богом даются! Значит надо все решать, и ждать появления малыша, – отрезал сидящий передо мной врач, брат отца.

– Вы ему не говорите, сама расскажет! – попросил я.

– Это понятное дело! Даю слово! – ответил он.

Выпив с ним по чашке чая, я спустился вниз. Езда ночью по делам, потом утреннее происшествие, потом весь день на нервах и под конец дня ещё авария с Вадимом, дорога в больницу, обморок сестры, опять больница… .

Почти двое суток я не сплю. Да и сказать больше, не живу. Вокруг происходящее просто убивает с каждой секундой. Кажется, все плохо, дальше не куда, но появляется ещё момент и реальность становится ещё хуже. А моё состояние просто "живой труп".

Напился бы и забылся. Но во первых, это не решит проблем, а только добавит. Во вторых я нужен отцу, как рабочая единица, маме как водитель, а сестре и другу как поддержка.

Кстати, так и не позвонил Кати. Очень хочется, чтоб она обняла меня. Рядом с ней было бы спокойнее. Плевать, то что увидел утром. Ставим этот вопрос на СТОП. Хочу к ней!

Набрал номер, скинула. Ещё раз. Ещё пару раз.

Набрал отца Кати, Константин, он звонил мне днем, я не отвечал. Не знал, что ответить.

– Я слушаю! – прилетел из телефона голос.

– Это Марк! Можно мне с ней поговорить? – произнёс я, понимая что после моего поступка, шансы мои стремятся к нулю.

– Да как ты смеешь звонить!! Чтоб духу твоего возле моей дочери не было! Увижу, сам лично убью! – прорычал он мне в ответ и отключился. Далее мои звонки скидывали.

Что происходит. Я как собака какая то, иду всем навстречу, виляя хвостом, а все пинают и говорят "Прочь блохастый" ! Конечно, высадив Катю в одном одеяле у калитки, я должен был разонравится её отцу, но за что меня убивать. Я даже не ударил, потому что это не в моих принципах обижать девушек, хотя в первые секунды открывшейся мне картины, двух полуголых близких мне людей, хотелось убить, не то, что ударить.

Сел за руль машины и откинулся на спинку сидения. Ждать новостей, стоя у центра смысла нет, дядя и так позвонит и все расскажет. А отцу помочь на фирме надо! Порешать насчёт автовоза. Да, дополнительные убытки, нам сейчас ни к чему, но надеюсь это нас не потопит. Да и железо это все! А деньги – зло! Людям всегда их мало, а если они увеличиваются, то и люди увеличивают свои потребности, не замечая, что счастье в другом.

В дружбе, любви, семье. Вот только, где оно все? У меня?!

Посмотрел в зеркало. Побитая собака, не иначе, взгляд уставший и одинокий. И один.

Стая наша разлетелись в один миг. Причём никто из нас, в одиночку не был счастлив.