Онлайн книга «Анатомия обмана»
– Ну, ведь можешь же, Яремчук, когда захочешь. Молодец. Так держать! Мила смущенно улыбнулась. Ей была приятна похвала. – Ты много занимаешься и скоро перегонишь девочек с хорошей школой, – обнадежил педагог. – Вот только настроение твое меня тревожит. Ты здорова? – Да, просто у меня творческий кризис. – Вот оно как, – скрыл усмешку старик. – Чтобы такого сделать, дабы вдохновить тебя? Может, пригласить в гости к Богдану Семенчуку. Знакомо тебе это имя? – Народный художник? – изумилась Мила. – Он самый. Мы вместе с Богданом Тимофеевичем в одном полку воевали, а теперь вот собираем материалы для выставки ко Дню победы. Хочешь посмотреть? – Конечно, – согласилась девушка. – А когда? – Часа через два, у меня сейчас занятия с третьекурсниками. Идет? Не веря своему счастью, Мила кивнула. В студии народного художника ее поразил творческий беспорядок. Впрочем, хозяин – барин. Кто знает, как выглядела бы ее мастерская, случись быть художницей с именем. Рассмотрев крупномасштабное полотно с батальным танковым сражением, Мила с интересом замерла у небольшого эскиза. Уставшая мать в наброшенном на обнаженные плечи пуховом платке спала, сидя за столом, а маленький сынишка старательно стирал ее поношенную гимнастерку. Комок подкатил к горлу – такая война не менее пронзительна, чем эпохальные бои. Семенчук внимательно следил за реакцией гостьи из-за стеллажа с лепниной. Заметив его, Мила стушевалась. – Ну, как? – поинтересовался старик, подойдя ближе. – Нравится? – Не все, – честно призналась девушка. Хозяин остолбенел и обернулся к другу: – Ты видал, Петро, ей, видите ли, не все нравится! Мила смущенно опустила ресницы. Щеки ее запылали румянцем. – А ведь девчонка права: и мне не все нравится, – признался вдруг мастер. – Люди, где вы? – прозвучал над их головой юношеский голос. С перил лестницы свесилась кучерявая голова. Все, как по команде, посмотрели вверх. Молодой человек в морской форме вежливо поздоровался. – Прошу всех к столу. – Уже идем, Федя! – пробасил Семенчук и подмигнул Миле. – Приглашаю вас, юное дарование, на фирменные вареники. Надеюсь, хоть они вас не разочаруют! – Спасибо, я не голодна, – открестилась девушка. – Петруша, – нахмурился художник, переведя взгляд на педагога. – Ты кого ко мне привел? Потрудись объяснить юной леди, что в этом доме отказываться не принято. – Пойдем, Мила, не обижай гостеприимных хозяев, – миролюбиво попросил Петр Кузьмич. – На свете нет ничего лучше Верочкиных вареников! За столом в кухне царило оживление. Рисуясь, солировал Федор: – …и тогда к юбилею Победы руководство объявило конкурс на лучшую картину о войне. Работу победителя грозился забрать в свою экспозицию городской музей. За три первых места полагался поощрительный десятидневный отпуск. – Этот баламут еще в школе имел неплохие задатки, – с гордостью похвалился Миле дед, косясь на внука, и уточнил: – Надеюсь, ты не подкачал? – А то! – зарделся юный живописец. – Моя работа – одна из лучших! – Надо полагать, жюри было такого же мнения и аплодировало стоя? – иронично поддел старик. – Не совсем! – принял вызов Федор и признался: – Критиковали сюжет! А про мазок и игру цвета ни полслова. Мол, огород с войной совсем не совместимы! – лукаво подытожил он. – Видели бы вы шедевры остальных… На какое-то мгновение в столовой комнате воцарилась неловкая тишина. Мать Федора суетливо стала предлагать вареники. – Успеется, доня, – остановил ее Семенчук, сверля взглядом внука. – Поясни нам, темным людям, что же в картине военного? В огороде была воронка, в него угодил неразорвавшийся снаряд или там сушились окровавленные гимнастерки? – Это было кукурузное поле, над которым шел воздушный бой, – загадочно акцентировал курсант. – Я был уверен, жюри поймет мой намек на любимицу Никиты Сергеевича – царицу полей и огородов. Но, тонкий юмор не пришелся ко двору… – Ты находишь это смешным?! – вскипел дед и резюмировал: – Мой внук стал конъюнктурщиком! – Кем? – опешил Федор. – Человеком, который пытается угодить другим, стараясь угадать их желания и сыграть на интересах общественного мнения. Кощунственно издеваться над тем, что свято! Я бы тебя вовсе лишил отпуска и отправил на гауптвахту! – За что?! – За отсутствие патриотизма! – Не суди так строго, дед! Ты же не видел работу! Там есть и бой, и самолеты. Но, по мнению педагогов, они некрупные, а в картине мало динамики. – Офицерам виднее – они, наверное, воевали, – осторожно вставил Петр Кузьмич. – А я внук народного художника, и, наверное, тоже кое-что понимаю в живописи, – торопясь закончить мысль, выпалил Федор. Семенчук укоризненно вздохнул и обвел присутствующих печальным взглядом: – Вот именно, только кое-что, – с грустью констатировал он. – Богдаша, мы все же излишне строги к нашей молодежи, – попытался разрядить обстановку Петр Кузьмич. – Да, папа, – поддержала гостя Вера. – Федя еще юн и не научился понимать… – А вот прикрываться именитым родственником научился! – нервно перебил ее Семенчук. – Опозорить деда-ветерана много ума не требуется. – Я никогда не опозорю твое имя, – подал голос внук. – Если я не прав – прости. – Вот это другой разговор, – сменил гнев на милость Богдан Тимофеевич. – Только, Федька, я так и не понял, за что же ты получил дополнительный отпуск? – Так я ведь занял призовое третье место, – с радостью сообщил тот. – Конец света, – изумился художник. – Критиковали, критиковали, а на пьедестал поставили? Чудеса. И за что только тебе дали бронзу? – Так нас всего трое в конкурсе участвовало, – улыбнулся Федор. – Ай да Федька, ай да сукин сын! – расхохотался вдруг дед. – Ну, ты, брат, даешь! Все дружно рассмеялись. Мать с гордостью посмотрела на сына и подложила ему вареников. Она хотела погладить его по голове, но парень уклонился: «Не маленький». – Может, и работа твоя попала в музей? – уточнил Богдан Тимофеевич. – В какой-то степени. Велели передать мой шедевр в подшефный колхоз, он как раз по кукурузе специализируется, а мне поручили написать картину для клуба. – Ты уж деда не подводи. – И на сей раз обговори с ним сюжет, – вставила мать. – Я еще всех удивлю! Мила едва заметно улыбнулась хвастунишке. Это заметил Семенчук. – Слава богу, наша гостья повеселела, – обрадовался художник. – А то все молчит и хмурится. А между тем Петруша убежден, у Люды твердая рука и острый глаз. И вообще, в последнее время она делает потрясающие успехи. Так? |