Онлайн книга «Рыжий доктор»
|
– Да я, собственно, уже все рассказала. – А ты на что-то надеялась? – Да нет, пожалуй… Хотя он мне понравился… Очень, – вздохнула Оксана. – Ты говоришь, он тут был у тетки. Он разве еврей? – Нет. Брат его матери был женат на моей соседке, а она как раз еврейка. – Что за женщина? – Хорошая, умная, сердечная. Он у нее как-то отогрелся. И еще подобрал на улице котеночка… – И что? – Буквально помешался на нем и увез в Москву. – А на тебе, похоже, не помешался… – Выходит, так, – горько вздохнула Оксана. – И ты с этим смирилась? – Как говорится, насильно мил не будешь… Да ладно, Сонь. Не бери в голову. Мало ли что с нами, бабами, случается. – Неверно излагаешь! Надо говорить: мало ли мы с кем, бабы, случаемся… – А ты циничная… – Ладно, черт с ними, с мужиками! Ты видела, как Фрида перекосило, когда после твоего гениального вопроса разговор оживился? Он ведь сперва сидел, вроде как улыбался поначалу, а потом все каменел… Я за ним внимательно наблюдала! – Зачем? – Любопытно. – Скажи, а почему он Андре? Он что, из Франции? – Нет, из Нижнего Новгорода. Вообще-то он Андрей Фридлянд. – Он в России издается? – Издавался одно время, но что-то там не срослось. У него характер мерзкий. Понимаешь, я знакома с его двоюродной сестрой. Она с ним не общается. – А семья у него есть? – Есть. Семья, говорят, хорошая… Понимаешь, у него явно комплекс непризнанного гения, а это тяжелый диагноз… – А лицо у него очень хорошее, красивое, породистое… В этот момент Зюня поднялась на задние лапки, а мордочку положила на стол. – Это она говорит, что породистая она, а не какой-то там писака-неудачник! – Почему он неудачник? – А ты как думала? Какие у него в Израиле тиражи? Смех один. А в России могли бы быть в разы, в разы больше! Ему предложили печататься под своей фамилией, чтобы читатель понимал, кто есть кто. А он отказался. Ну, они его и послали… – Не поняла… – Чего ты не поняла? – Зачем издателям в России нужна его настоящая фамилия? – Чтобы читатель не думал, что Андре Фрид француз или там канадец, а Андрей Фридлянд вполне понятно, наш… то есть просто еврей, но наш… – Теперь поняла. Ну, это, в конце концов, его дело и его право. – Конечно. Да черт с ним! Скажи лучше, у тебя фотка доктора есть? Оксана слегка замялась. – Есть вообще-то… – Покажи! – Понимаешь… Это я в интернете нашла… – Какая разница! Покажи! – Вот! – Ох, какой славный! Улыбка такая… Он рыжий что ли? – Ага, рыженький. – Глаза у него добрые, веселые… – Нет, сейчас они у него совсем невеселые… – Оксанка, не будь дурой, позвони ему! – Нет, не буду. Не хочу навязываться. – Да о чем ты! Ты в Израиле, он в Москве. У каждого своя жизнь, но между вами все же что-то было, и ты совершенно не знаешь, о чем он там думает. Может, ему кажется, что в его нынешнем состоянии он тебе не нужен. Может, тоскует там по тебе, боится быть навязчивым… – Да вряд ли… Может, ему просто западло иметь роман с парикмахершей… – Ой, как интересно! Ты, оказывается, комплексуешь из-за своей профессии, в которой ты, между прочим, преуспела больше, чем в музыке… Вот не думала! – Да нет, Сонь, я вовсе не комплексую… – слегка смутилась Оксана, – просто в Москве все по-другому… – Вот именно! В Москве так же, как везде, ориентируются на интернет, а не на старые сословные предрассудки. И поверь, там классный парикмахер теперь котируется куда выше, чем задрипанный преподаватель музыки. – Вероятно, ты права, – не без горечи усмехнулась Оксана. – Да только мой рыжий доктор не признает соцсети и ориентиры у него старые… – А, я все поняла! Ты просто трусиха, элементарная трусиха! – хлопнула в ладоши Соня, а ее собачка вдруг тихонько тявкнула, словно подтверждая слова хозяйки. – Вот видишь, я не одинока в своем мнении, – засмеялась Соня. Оксана тоже расхохоталась. – Ох, как мне хочется завести собаку… – И что мешает? – Да хозяин квартиры против. – Так смени квартиру! – Ох, нет! Я там привыкла, соседи хорошие, море рядом… – А ты чихуашку заведи, совсем кроха! – Ой, ладно, Сонь… – Хочешь сказать, чужую беду руками разведу? Только у тебя это все не беда, а так… Дурь и комплексы! Я удивляюсь, как у тебя духу хватило мужика своего выставить… Похоже, ты на этот поступок все свои резервы потратила. – Может быть, но я еще соберусь с духом… Жизнь между тем постепенно входила в привычную колею. Человек ко всему привыкает, а поскольку доктор Симачев по натуре был скорее оптимистом, то, обретя новую работу, стал радоваться всяким мелочам. Теперь у него была однокомнатная квартира, хотя вступая в последний брак, он был обладателем трехкомнатной, принадлежащей еще его родителям. Да и ладно! Однокомнатную куда проще убирать, а жалеть о материальных благах неинтеллигентно, как учила его бабушка. Он и не жалел. Он даже заставил себя практически не думать о своем треморе, поскольку молодые ребята, с которыми он работал, были на диво тактичны и с восторгом смотрели ему в рот. Талантливые, перспективные, умные, они частенько просили его присутствовать на их операциях. И он почти никогда не отказывал, хотя это и нелегко ему давалось. Однажды старый приятель Матвей Анатольевич заявил: – Игоряша, просьба к тебе… – Я весь внимание! – Не мог бы ты месячишко поработать на поликлиническом приеме? Кто тебя лучше разберется в том, нуждается пациент в операции или нет? Борис попал в аварию, слава богу, не слишком серьезную, но месяц уж точно работать не сможет. – Не вопрос. Сделаю, – пожал плечами Игорь Анатольевич. – Когда приступать? – Завтра, с десяти до двух. – Хорошо. Я с этим делом знаком. В прежней клинике тоже вел такой прием. – Ох, спасибо, Игорь, бесценный ты кадр. Кстати, можешь приезжать к десяти, чего зря суетиться. – Да нет, я уж лучше как все. К восьми, привычнее как-то. Сама клиника и операционные размещались на четвертом и пятом этажах, а поликлиника на втором. Его новый кабинет был хорошо оборудован. |