Книга Поезд на Ленинград, страница 21 – Юлия Ли

– Я знаю, где взять магнит! – воскликнул чудак, снимая свой потертый чемодан. Не обращая внимания на наставленное на него дуло револьвера, Феликс уложил чемодан на скамью и быстро щелкнул замками.

– Компас! – показал он небольшой круглый прибор в металлическом корпусе.

– И что? – фыркнула Ефимия Стрельцова. – Расколотишь такой хороший компас?

– Ну конечно. Ведь в вагоне убийца, которого надо вычислить! – недоуменно приподнял он брови, одним коротким движением тюкнул стеклянное окошко о спинку сиденья и стал очищать кругляш циферблата от стекла, а потом аккуратно выдернул стрелку.

Никто не подумал воспротивиться его кипучей деятельности. Все с удивлением и пытливым ожиданием смотрели, как чудак, присев рядом с телом, стал водить стрелочкой от компаса по брючинам костюма, вдоль ремня, по рубашке, воротнику, по лицу, часто к нему наклоняясь.

Грениху пришлось присоединиться. Вместе они, разглаживая ткань одежды, прищуриваясь и нагибаясь, искали иголку, как вдруг Константин Федорович остановился, обратив внимание на боковой шов брючины, чуть изогнутый, – в складках блестел тонкий металлический предмет.

Белов замер, в искреннем недоумении уставившись на то место, откуда торчала игла. На его лице расцвела довольная улыбка, и он поднес стрелку компаса к ней. Но увы, игла для такого магнита оказалась слишком тяжелым предметом и никак не хотела выходить из слоя толстого твида. По ее чуть скошенному положению не было понятно, глубоко ли она вонзилась, достигла ли тела грузина.

– Уберите ваш магнит, – раздраженно отмахнулся Грених. – С самого начала ведь было ясно, что он вам не поможет.

Белов обиженно поднялся и отошел. А Константин Федорович вынул из кармана платок и подцепил иголку через материю. Потом протянул платок Белову. В белом квадрате ткани блестела окрашенная кровью двухдюймовая иголочка.

– Кладите и вашу сюда. В городе проведем анализ.

– Но кто же выпустил яд?

– Вы у нас тут Шерлок Холмс, валяйте, – огрызнулся Грених.

– Ну как же можно так говорить!.. Это же совершенно безответственно! Неужели вас совсем не трогает, что кто-то выпустил в человека отравленную иглу? – Белов в недоумении смотрел на Грениха. Тот безучастно свернул платок в несколько раз и спрятал в нагрудном кармане.

– А как же эти иглы были выпущены? – не унимался шахматист.

– Вы задаете слишком много вопросов. Мое дело – провести анализ. Здесь я этим заниматься не могу. Найдете, кто это сделал, узнаете – как.

И Грених сел на свое место.

– Это я должен узнать?

– А почему нет? – пожал плечами Грених. – Разве долг советского гражданина не велит вам найти убийцу? Все равно еще ехать часов шесть.

На некоторое время опять стало тихо, Белов взвешивал слова Константина Федоровича. Он долго смотрел в пол и тер висок.

– Это сделал доктор Виноградов, – наконец выдал шахматист.

Ему никто не ответил. Тишина нарушалась лишь стуком колес.

В вагоне теперь было два мертвых тела, пассажиры, шокированные произошедшим, пребывали в болезненном оцепенении, притихли. Только где-то в конце вагона, у котла, по-прежнему поскуливала баба с елкой. Кондуктор иногда шевелил кочергой угли. Да и осторожными и молчаливыми сделало всех скорее присутствие заместителя начальника Секретного отдела. Все понимали, что положение шаткое, один неверный шаг, и ты либо застрелен, или в тебя незаметно пульнут ядовитой иглой. Несмотря на это, Белов, как будто еще не осознавший, в центре каких событий он оказался и насколько все серьезно, стоял и пялился на мертвого Месхишвили с окровавленным локтем, раздумывая, что еще можно сделать, что предпринять и почему только он один задается этими вопросами. Саушкин отошел от клозета, снял с себя куртку и накрыл ею перекошенное смертельной агонией лицо грузина.

– Это сделал Виноградов, – повторил шахматист. – Он доктор и вполне мог иметь в запасе иглы с ядом.

– Я тоже доктор, – напомнил Грених. – Правда, с большой натяжкой можно назвать патологоанатома доктором. Все же какой-никакой, но судебный врач.

– Но вы сидели за моей спиной, а Виноградов находился передо мной на несколько скамеек. И я отчетливо видел, как игла, будто пущенная из крохотного арбалета, понеслась прямо на меня. Я увидел ее, сверкнувшую перед моими глазами, успел увернуться, и она вонзилась в воротник моей шинели.

– Пущенная из крохотного арбалета? – хихикнул Вольф. – Вы, однако, чудак, Белов. Крохотный арбалет! Крохотным магнитом собирались искать иглу, крохотными арбалетами у вас убийцы стреляют в людей. Право, вы презабавнейший тип.

– Ну или это был сарбакан… – смутился Белов, поглядев на Вольфа с упреком. – Духовое ружье индейцев чероки. Только вот для того, чтобы вынуть такую трубку быстро, нужна большая сноровка. Да, наверное, так оно и было, – уже увереннее качнул головой шахматист. – Товарищ Виноградов, воспользовавшись суматохой и дурным освещением, вынул тонкую трубку и плюнул иглой.

– Зачем ему было плевать в вас иглой? – усмехнулся Грених, глядя в непроглядную черноту окна. Хорошо, если этот молодой человек сделает за него всю работу, раз уж в нем скопилось столько дедуктивного огня. Нужно просто вовремя подкидывать ему правильные вопросы. Того же метода дознания при данных обстоятельствах придерживался, наверное, и подозрительно помалкивающий Агранов.

На некоторое время опять было слышно только, как поезд, набравший приличную скорость, несется к Ленинграду сквозь ночь. При избытке воображения можно было услышать еще и то, как скрипели мозги шахматиста, который был вынужден немедленно сколотить хоть какую-нибудь версию убийства, иначе рисковал остаться обсмеянным.

– Он боялся, что я его быстро раскрою, – нашелся он и тотчас обернулся назад, потому что откуда-то снизу и справа раздался оглушительный девичий хохот. Смеялась корреспондентка «Комсомольской правды».

– А не лучше ли спросить самого доктора, – нервно хохотала она. – Он смотрит на тебя и ждет, когда же его пригласят к обсуждению. Доктор Виноградов, зачем это вы в шахматиста стреляли из сарбакана, а? Как-то это совершенно не по-советски! Мы же не индейцы чероки, в конце концов!

– Все слишком очевидно, – холодно отрезал шахматист. – Чтобы я не связал два и два, что у меня лучше всего и получается.

– Решать малышковые задачки? – истерически хохотала Ефимия.

– Нет. Он испугался меня. Я все понял! Они работали вместе. Лидия Месхишвили ведь медсестра из Кремлевской поликлиники, а доктор Виноградов тоже оттуда, да еще состоит в Лечсанупре. Если он владеет таким оружием, как отравленные иглы, значит, диверсант, а молодая женщина была у него помощницей. Она бы не стала кончать с жизнью, если бы ей не угрожала какая-нибудь смертельная опасность. В вагоне увидела одного из замов ОГПУ, испугалась разоблачения и наложила на себя руки. Кроме того, разве вы не слышали, что кричал ее муж? Что она убивала по приказу начальства. По чьему приказу? По приказу доктора Виноградова. Я бы посоветовал товарищу Агранову прийти с проверкой в Кремлевскую поликлинику. Не было ли, к примеру, участившихся случаев смерти в руководящем составе партии, или среди служащих в ЦК, или в наркомате внутренних дел?