Книга Жена врага. Ты станешь моей, страница 36 – Мия Фальк

Поэтому предупреждаю все их попытки.

По дороге до собственной спальни размышляю о том, что наверное я должна была убежать и не пытаться спасать этого типа. Вот что глупость, Эльвира, делает! Похоже, я никогда не перестану попадать в плен к таким вот мужчинам.

Вечер выдается совсем нерадостный. Сижу у огромного панорамного окна и смотрю на море, подперев кулаками подбородок. Кажется, мне нужно максимально пересмотреть свои взгляды на жизнь, раз уж я осталась жива.

Но в груди пусто. Сейчас я чувствую себя так, что лучше бы всего этого уже и не было.

Поднимаюсь и заламываю руки. У меня еще есть Руслан. Да и охрана Сафонова исключила любую возможность причинить себе вред. Комнату тщательно обыскали при мне.

Снова падаю в шикарное, обитое бархатом кресло. Пинаю стекло мыском. Ну вот и зачем я тебе?

Мужчины, старающиеся сделать из меня трофей — какое-то мое проклятие.

Щелкает замок, ключ проворачивается в дверной скважине. Вначале я не оборачиваюсь. Должно быть, охрана притащила ужин. Я не голодна. Совершенно. После того как у меня была призрачная возможность спасти сына, хотя бы и через Ингу, и я ее потеряла да еще и оказалась пленницей очередного урода, хочется голодом себя морить в наказание.

В комнате загорается свет и я вздрагиваю. Потому что вижу в отражении его.

— Я думал ты спишь.

Перевожу дыхание и замечаю, что у Сафонова в руке несколько пакетов.

— З-зачем вы здесь? — высоко подтягиваю колени, так, что они практически касаются подбородка.

Он швыряет сумки на мою кровать, усаживается на матрац, так что скрипят пружины. Смотрит на меня.

— Что это за прикол сидеть без света?

— Я тут просто быть не хочу! — огрызаюсь.

Сафонов поднимается. В его взгляде на миг как будто мелькает усталость.

— Раздевайся!

Обхватываю себя за плечи и отрицательно качаю головой. Сильнее вжимаюсь в кресло.

— Иначе сам раздену! — Сафонов хрустит суставами. — Нужно выбрать тряпки.

Он указывает на пакеты.

— Я заказал тут кое-что, — внимательно смотрит на мою грудь. — Но не уверен, что мне понравится, как это будет на тебе выглядеть.

Следом я получаю в руки пакет, маркировка на котором говорит, что вещи от очень дорогого бренда. Сафонов нависает сверху и я похолодевшими пальчиками начинаю разворачивать обертку.

Пожалуй, единственное, что отличает сейчас Валерия от моего мужа — отсутствие жадности.

“И очень хорошо накачанный торс”, - подкидывает идею что-то из подсознания.

Я вскакиваю, чувствуя, как краска ударила по щекам и начинаю быстро перебирать пакеты. Боже, Эльвира, да ты просто сумасшедшая, если считаешь, что то, что было между вами было… хорошо.

Пытаясь заглушить в себе вот этот голос порока, я даже не замечаю как расстегиваю пуговицы на рубашке.

Я слышала, что у любовников должны быть схожие темпераменты. И меня ведь чем-то цепляет Сафонов — наверное страстью, безумной яростью. Он как огонь, который страшен только тогда, когда вырывается на волю. Но когда он потрескивает в семейном очаге и согревает стены дома…

Бросаю платье обратно в подарочную по всей видимости коробку.

Дура! Так и хочется подойти к зеркалу, отшлепать себя по щекам.

В этот миг я замечаю взгляд Сафонова, устремленный мне в район груди и снова быстро хватаю платье, пока он…

Нет, лучше уж я оденусь!

Сафонов так и не спускает с меня жадного взгляда, когда я залезаю рукой под юбку и расстегиваю штаны. Те падают к моим ногам.

Мне даже некогда рассматривать платье. Сердце стучит как бешеное, потому что Сафонов поднимается с кровати и делает несколько шагов ко мне. Я думаю о том, чтобы отступить к окну, но он зажимает мои плечи между своими огромными лапами, смотрит на ложбинку между грудей.

Если давить так, как он сейчас, мой небольшой второй размер становится чуть аппетитней.

И я не знаю, почему не вырываюсь. Меня парализует совсем не то, что я знаю, кто такой Сафонов. Кое-что другое: я как дура верю — в нем есть что-то хорошее.

Но раз за разом разочаровываюсь. Как и с Эдуардом.

— Я закажу другое белье, — хватка Сафонова вдруг ослабевает. — То, что у тебя, носят только отчаявшиеся девственницы. Мне нравится бежевый.

Это он про цвет шелка. Вообще-то название цвета “пудровый”.

Перевожу дыхание, не в силах поверить в то, что это все.

— Там еще три платья, — Сафонов с шумом падает в кресло и выглядит так, словно собрался смотреть стриптиз.

За кого он меня принимает?

Тем временем хозяин делает жест рукой, который можно трактовать как “поторапливайся”.

Да неужели за одну из его девочек?!

— На этом остановимся, — смотрю ему в глаза. — Мне тоже нравится этот цвет…

И затыкаюсь. Потому что взгляд Сафонова сейчас напоминает взгляд голодного зверя. Он одним движением прогибается вперед, хватает меня за талию и притягивает к себе.

Потом стаскивает шелк с моих плечей вместе с бельем и я остаюсь наполовину голой. Холод бьет по коже. Сафонов смотрит на мои затвердевшие соски.

— Мне нравится, как ты сопротивляешься, — я чувствую, что там, в его штанах подо мной уже набухло что-то горячее и ерзаю — мне жутко неудобно сидеть на нем и практически ягодицами ощущать член. — Но запомни…

Сафонов почти нежно обнимает мою шею.

— Здесь я говорю тебе что делать.

— Я буду ненавидеть тебя всю жизнь, — в моем голосе хриплые нотки.

Он — то, что разрушительно, порочно и запретно. И только поэтому влечет — говорю себе.

Сафонов касается моих сосков пальцами и наверное понимает, что раз я не отстраняюсь, значит, не хочу этого. До боли впиваюсь ногтями в ладони, потому что завожусь и хуже того, он сейчас тоже должен чувствовать это.

— Мне нравится когда ты слушаешься, — его дыхание жжет мне щеку. — И если сделаешь так опять…

Сафонов вдруг снимает меня со своих колен, сажает обратно в кресло.

— Получишь кое-что получше платьев.

Он возвышается надо мной как гора, а смотрю на его ширинку, подтягивая спущенные бретели лифа. Купить меня решил? Подчинить по-другому?

— Сына, — звучит так, словно меня обухом огрели по голове.

Я готова услышать приказание: “Сделай мне минет”. От этого и горько и мерзко. Все-таки Сафонов додумался как меня уесть. Я ведь не откажу, иначе сживу себя со свету мыслями о том, что не сделала всего чтобы помочь Руслану.

Уже приоткрываю рот. Да, я согласна.