Книга Тяготы домохозяйства, страница 16 – Александр Райн

Сели ужинать. Молчаливая Ольга Прокофьевна разогрела рыбный суп, сваренный из бойцовского леща, и безо всякой задней мысли разлила его по новеньким тарелкам. Ей так хотелось скорее задействовать новую посуду, что, когда она опомнилась, было слишком поздно. Катя доела суп и встретилась глазами с Имхотепом, чьё лицо красовалось на дне тарелки. Потом Набекрень пододвинула ей кружку в виде головы сфинкса. Катя также оценила новую татуировку на мизинце Ольги Прокофьевны, где на арабском языке было написано: «Метла смерти».

– Всё! С меня хватит! – Катя встала из-за стола. – Я всё знаю!

Паша посмотрел на домохозяйку с укором. Она предала их уговор.

– Мне прислали видео, где ты болтаешь и целуешься с этой малолетней любительницей маринада из маракуйи!

– Вот ведь крысёныш, – вышла из медитации Набекрень. – Нужно было его ещё заставить холодец сварить, который он во внутреннем кармане утащил.

– Так значит, и вы всё знали?! – Катя повернулась к Ольге Прокофьевне и посмотрела ей прямо в глаза. – Знали и молчали!

– Я действовала исключительно в интересах вашей семьи, – по-деловому ответила Набекрень. – Ваш муж разорвал с ней все отношения, а новых у него не предвидится, всё задокументировано! – Набекрень достала бумаги, заверенные нотариусом.

– Можете сжечь это в том же камине, где этот балабол дрых целые сутки!

– Кать, она правду говорит! – попытался реабилитироваться Паша, но в ответ был оглушён сфинксом и нокаутирован Имхотепом – эти двое отлично работали в команде.

– Выметайтесь! Оба! Чтобы духу вашего здесь не было!

– Но куда же я пойду?! – мычал из-под стола поверженный Паша.

– Да мне плевать, можешь возвращаться к своей профурсетке.

– Нам перекрыли визу, – ответила Ольга Прокофьевна.

– В магазин каминов?!

После того как два посудных сервиза были разбиты о голову Павла, стало ясно, что договориться с Катей не получится. Пришлось собирать вещи. Хорошо, что Платон сегодня ночевал у друга и не видел этого позора.

На улице уже было темно. Ураганный ветер ломал деревья, срывал кровлю с домов и хлестал оборванными проводами линии электропередач. Ледяной дождь обжигал кожу и создавал аварийные ситуации на дорогах. Паша вызвал такси.

– Вам есть куда идти? – спросила Набекрень у дрожащего на крыльце начальника.

– Сниму номер в отеле, не переживайте.

– Вот. Если что, приезжайте, – протянула она ему бумажку с адресом и шагнула прямиком в непогоду.

– Может вам вызвать такси?! – крикнул Паша.

– Спасибо, хочу пройтись, тут недалеко.

Паша глянул на адрес. До дома Набекрень было примерно двадцать километров. Когда он поднял взгляд, домработница была уже в конце улицы – там, где к земле клонился билборд.

* * *

В ближайшей гостинице Паше отказали в заселении. Колонна автобусов с китайскими туристами потеряла управление из-за плохой видимости и припарковалась прямо в отель. Пришлось размещать людей на ночлег. В следующей гостинице служба спасения собрала жильцов одного из аварийных домов. Катаклизм отрубил людям все коммуникации и вырвал кусок крыши, который только что установили по программе капитального ремонта.

Паша обзвонил десятки хостелов и посуточных квартир, но везде всё было занято. Друзьям звонить было неудобно, а родителям – стыдно. Оставался только один адрес, где его ждали.

Паша приехал через сорок минут после того, как они расстались с Набекрень на крыльце. Он вышел из машины и сквозь смертоносные потоки дождя, среди парящих в небе фрагментов зданий и рекламных вывесок, заметил её силуэт. Набекрень стояла в махровом халате на балконе пятого этажа и курила, облокотившись на перила.

– Спать будем вместе, – заявила она с порога и только потом предложила войти.

В квартире уже сидел какой-то мужчина в страховочных ремнях и каске, из-под которой выбивались седые волосы.

– Павел, – протянул руку Паша, – знакомый Ольги Прокофьевны.

– Толик, – пожал руку мужчина, – промышленный альпинист, прилетел десять минут назад. – Он с тревогой кивнул в сторону балкона.

Квартира Ольги Прокофьевны была эталоном аскетизма: большая деревянная кровать без матраса, один табурет, который уже занял Толик, стол. За магнитиками просматривался холодильник, над раковиной бухтела газовая колонка. Набекрень предложила Павлу устроиться на полу в комфортной позе лотоса, а сама решила прогуляться в магазин за чаем.

Первым делом Паша отправился в ванную комнату. Там газовая колонка открыла мужчине мир контрастного душа и привила боязнь звука смывающегося унитаза.

Интернет практически не ловил. Из развлечений в квартире были только книги, разного веса гири и телескоп у окна. Промышленный альпинист читал «Унесённые ветром», зацепившись страховочными ремнями за снаряды.

Читать в позе лотоса желания у Паши не было. Изучение космоса тоже казалось малопривлекательным занятием, а вот изучение чужих квартир могло составить неплохую конкуренцию отсутствующему интернету.

Паша направил прибор на первое незашторенное окно и начал крутить механизмы, чтобы настроить чёткость. Как он ни старался, но движущиеся пятна так и не превратились в людей. Тогда он навёл телескоп на соседнюю многоэтажку. Открытых окон было много и во всех было что-то интересное, что-то интимное, но чёткость по-прежнему не настраивалась.

Он пытался разглядеть людей на улице и в автобусах, заглядывал в гостиничные номера, но сколько бы его пальцы ни крутили механизмы, чёткости добиться так и не смогли. Лишь однажды телескоп показал совершенную картинку, но это было абсолютно неинтересное «шоу»: какой-то старик в костюме сидел в одиночестве за накрытым столом при свечах и ужинал.

Паша покрутил механизмы и смог разглядеть всё до мелочей. Даже штрихкод на бутылке был виден очень чётко. Старик был скучным. Он медленно жевал мясо и смотрел в свою тарелку, усердно о чём-то думая. Паша нащупал ещё один настроечный винт и покрутил его. В голове раздались чьи-то слова: «Жаль, что тебя сегодня нет рядом. С днём рождения, дочка. Надеюсь, ты здорова и счастлива». Паша решил, что ему показалось. Неужели он слышал мысли старика?

Тогда он выкрутил винт полностью. До него стал доноситься плач. Но слёз старика было не видно – они лились у него в душе́.

– В космос потянуло? – голос Набекрень, как всегда, раздался неожиданно.

Паша отскочил в сторону и, споткнувшись о гирю, рухнул на пол, тихонько взвыв.

– Идёмте на кухню, будем чай с баранками пить, – скомандовала хозяйка.

Паша кивнул и поспешил удалиться с места преступления. Толик передвигался по квартире с гирями в руках, всё ещё боясь быть унесённым ураганом.

За столом все трое молчали. Каждый был погружен в свои мысли.