Книга Страсть сжигает все преграды, страница 30 – Линн Грэхем

— Может быть, еще слишком рано, — согласился он удивительно быстро.

Десять Дней спустя она стояла на высоком крепостном валу Дамбулла-Кейв-Темплс. Босые нога согревались прокаленной солнцем землей. Вито действительно прилагал все усилия, чтобы быть внимательным, веселым и не вызывать ее на спор. До нее постепенно доходило, что четыре года назад она в некотором смысле совсем не знала Вито. С самого начала его очарование было ненаигранным. Натянутость, которая когда-то пронизывала каждый момент их жизни, прошла, когда ему удалось убрать все поводы к возможным столкновениям.

Вито оказался гораздо консервативнее, чем она представляла. Напор, с каким он затащил ее в постель в ту ночь, когда они встретились, исказил в ее глазах его образ. Точно так же, как и ее образ изменился в его глазах. Теперь Эшли понимала, что тогда из-за нее Вито оказался под адским эмоциональным прессом. Она быстро доходила до кипения и поистине шокировала его всякий раз, как он сталкивался с взрывами ее характера. Такой резкой форме поведения она научилась, сопротивляясь давлению отца. Но форма оказалась весьма разрушительной. Видимо, вина Вито в том, что он хотел доминировать над ней и контролировать каждый шаг. Но и она виновата в равной степени, с вызовом отвечая ему. Это только воспламеняло ситуацию.

Эшли разглядывала панораму цитадели Сигири-йя. Гигантский монолит красного камня тянулся с плоской площадки расчищенных джунглей на сотни футов в небо. Жара стояла невыносимая. Она вытерла пот, заливавший лицо, и вдруг почувствовала, что у нее кружится голова и ее вот-вот стошнит. Все дело в том, что они невероятно долго взбирались на вершину к храму, а потом гид долго водил их, показывая удивительные рисунки на стенах.

— Как ты думаешь, можно ли попросить воды? — прошептала она.

Вито моментально прервал разговор с крохотным, сморщенным буддистским священником в оранжевом халате. А она тут же вспомнила о еще одной неизвестной грани его характера, которую только теперь открыла. Он не был ни невыносимым снобом, как она когда-то считала, ни трудоголиком, способным думать только об очередной крупной сделке. Хотя четыре года назад он вроде бы очень походил на банкира подобного типа.

— Ты выглядишь ужасно, — пробормотал он, протягивая руку, чтобы поддержать ее.

— Жара…

— Не следовало приводить тебя сюда. — Он отвел ее в тень.

— Через минуту приду в себя. — Эшли испытывала неловкость из-за собственной слабости. Позавчера и еще несколько дней назад с ней уже случалось то же самое: подгибались колени и начиналась тошнота. Хотя до сих пор ей удавалось скрывать это от Вито.

Теперь он, проявляя заботу, суетился вокруг нее. Посадив Эшли на ступеньку, Вито исчез, а потом появился с бумажным веером и принялся энергично обмахивать ее. Он явно чувствует себя в своей тарелке, недовольно подумала Эшли. Большой, ловкий, пышущий здоровьем мужчина возвращал к жизни несчастную, маленькую, слабую женщину. Ему нравилось быть необходимым. А она никогда прежде не разрешала себе нуждаться в нем. И тут Эшли вспомнила об Елене с ее нарочитой беспомощностью в присутствии Вито. Вспомнила и его сестру Джулию, которая трепетала перед братом. И поняла, что жизненный опыт не подготовил Вито к женской независимости.

Они медленно спустились по ступенькам. Он повел ее в маленькое обшарпанное деревенское кафе и купил холодный лимонад.

— Мы немножко посидим здесь, а потом пойдем к машине, — решил он.

— Осматривать достопримечательности тяжелее, чем работать, — вздохнула она.

— Полагаю, ты скучаешь по своему делу. — Лицо Вито приняло натянутое выражение.

— Едва ли это можно назвать делом, — усмехнулась она.

— Ты никогда ничего не рассказывала, — заметил он.

— Почти не о чем рассказывать. — Эшли потягивала лимонад.

— И естественно, за это ты проклинаешь меня. — Щеки Вито залил темный румянец. — Я знаю, как много значит для тебя карьера. Если… Вернее… я имею в виду… — Он отчего-то запнулся. — Когда мы расстанемся, я окажу тебе любую помощь, какая потребуется, чтобы ты могла снова занять соответствующее положение. У меня много связей.

— Не пускай их в ход. Влияние Кавальери для меня будет сверхубийственно, — проговорила она. «Когда мы расстанемся…» В тот раз — чековая книжка. В этот раз — новая работа. Он мог бы сказать, я дам тебе все, что ты хочешь. Но он не может дать ей то, чего она хочет больше всего. Ей стало тошно от неистребимости своего чувства, тошно от отвращения к себе. После той ночи он не дотронулся до нее. Каждый вечер после обеда он желал ей спокойной ночи и шел к своему компьютеру в кабинете. А она ложилась в постель одна. Он оставался наверху очень долго, урывая для сна всего несколько часов. Неужели мысль о том, что у нее были другие любовники, и вправду так отвратительна для него? Или за его таким неожиданным воздержанием кроется причина, менее лестная для нее? Вполне возможно, что он больше не находил ее желанной.

— Где именно ты работала?

— Ты этого места не знаешь.

— Почему ты такая скрытная?

— Послушай… — Эшли глубоко вздохнула. — Я бросила университет, Вито.

— Что? — Он недоверчиво уставился на нее.

— Я провалила экзамены.

— Провалила? — повторил он с нарастающим изумлением. — Но почему ты не стала пересдавать экзамены?

— Я была не готова, и отец отказал мне в поддержке.

— Почему?

— Потому что он узнал, что я жила с тобой.

— Но разве нет системы кредитования студентов? — Он коротко выругался.

— У меня, Вито, и так было много долгов. Без поддержки домашних я не могла бы учиться.

— И ты все равно не брала мои деньги. — Вито страшно побледнел. — Картина выглядит с каждым словом все хуже и хуже.

Она огорчила его. Хотя чувство мести должно было бы заставить его злорадствовать.

— Теперь это все уже прошлогодний снег.

— Но как же ты жила? — мрачно спросил он.

— Как все. Работала. Одно время работала в супермаркете. Не будь таким снобом, Вито! — воскликнула она, заметив, как он дернулся.

— Я не сноб, — запротестовал он. — Но, естественно, я очень огорчен тем, что услышал.

— Ох, брось. Будь ты рядом, когда я провалилась, ты бы только порадовался! — с горечью заметила Эшли. — Это избавило бы тебя от неприятной обязанности объяснять мне, что мои потребности и амбиции на жалком втором месте по сравнению с твоими. Скажи ты мне так, я бы нисколько не удивилась. Когда мне было семнадцать и я захотела научиться водить машину, отец сказал: если бы Бог предполагал посадить женщину за руль, он бы приделал ей колеса. Ты мыслишь в точности как он.

— Когда ты в таком настроении, нет смысла спорить с тобой.

Всю дорогу до дома Эшли молчала. Она понимала, что ведет себя по-детски. Но ничего не могла с собой поделать. Вся проблема в том, что они с Вито совершенно несовместимы.