Книга Моя дочь от тебя, страница 24 – Елена Безрукова, Яна Невинная

Я прошла к дивану и села напротив камина.

Баженов, ни говоря ни слова, наполнил себе, а заодно и мне, бокал и сел рядом на диване. Мы были на приличном расстоянии друг от друга, при желании между нами мог сесть и третий, но всё равно это было почему-то волнительно. Впрочем, наверное, это только моя реакция на него такая: я всё время дергаюсь рядом с ним. Александр всё еще мне кажется очень красивым мужчиной, со стержнем, характером, хоть и истукан. Потому я и волновалась с ним рядом – он просто нравился мне, и сделать с этим ничего не получалось. Слава богу, он об этом знать не мог, а я ему, конечно, не скажу никогда. Мужчина не понимал, какая буря творится внутри меня, и просто смотрел на огонь.

Я осторожно покосилась на него. Ну прямо камень, а не мужчина. Ему абсолютно всё равно, кто и какие чувства к нему испытывает. Мне кажется, если бы я даже сейчас призналась ему в любви, он бы ответил что-то вроде: “М-м. Понятно. Запишите этот вопрос в ежедневник, я потом его решу”. Или скажет, что не может сейчас ответить мне, потому что я не записалась к нему на прием заранее…

– Кажется, у вас задалось общение с моим кузеном? – неожиданно задал вопрос он, не поворачивая головы. Мы долгое время молча попивали каждый свой напиток в бокале, и от его вопроса, который нарушил тишину, я даже слегка вздрогнула.

Меня удивило не только желание Баженова завести со мной беседу, но и суть вопроса.

– Вас это как-то смущает? – подняла я брови. – Я разве как-то нарушаю условия договора с вами?

– Нет. Конечно нет, – ответил Саша. – Это, собственно, вообще не мое дело, но…

Вот именно! Не твое. Дельная мысль, Баженов. Продолжай в том же духе.

– …но мне хотелось бы быть уверенным, что это никак не повлияет на вашу работу.

– В каком смысле? – не поняла я. – Илья не сможет меня переманить няней. Со взрослыми дядями я не работаю.

– Смешно, – глянул на меня Баженов без тени улыбки. – Но я не об этом. Понимаете… Дело деликатное, я постараюсь пояснить. Я бы не хотел, чтобы вы оставили Макса или перестали уделять ему должное внимание. Он уже привык к вам. Ну, например, не просили бы лишний выходной, чтобы сбегать на свидание. Вся ваша личная жизнь должна оставаться за пределами моего дома и нашего договора с вами.

– Я, конечно, не стану просить никакие лишние выходные, если только ситуация того не будет требовать, – ответила я. – А вот вы, Александр Николаевич?

– Что – я? – не понял теперь он и свел брови вместе.

– Когда вы уже начнете уделять должное внимание своему сыну?

Саша нахмурился еще больше. Я приготовилась к головомойке, но он почему-то молчал.

– Я могу все семь дней с ним проводить, – продолжила я. – Хоть все дни на свете. Но отца я ему не смогу заменить.

– Вы не поверите, но я это понимаю, – слегка ощетинился мужчина, но потом сбавил тон. – Вы правы, Алин. Правы. Я ужасный отец и преступно мало времени уделяю сыну. Сейчас я пытаюсь реабилитироваться здесь, играю с ним целыми часами. Как вы считаете, у меня получается?

Он с такой надеждой глянул на меня, что я даже перестала на него злиться. Кажется, Баженов в самом деле до того очерствел и зарылся в своих делах, что совсем разучился любить. Даже своего сына. Но он хочет это исправить, иначе не просил бы совета у меня.

– Отлично получается, – улыбнулась я ему ободряюще. – Это то, что нужно Максу. Он весь день светится, как эта елка. И вот сейчас я не ощущаю, что он ходит словно с дырой в сердце.

– Как это с дырой? – спросил Саша.

– А так – с дырой, – ответила я. – Ему явно не хватает любви, заботы. Близких людей, а не нянь. И в сердце у него словно дыра зияет. Вот сегодня я ее почти не ощущаю.

– А-а, это метафоры у вас такие… – задумчиво произнес Саша, и я видела, что он в самом деле размышляет над тем, что я ему сказала. – Эти ваши женские штучки про шестое чувство и прочее… Мы, мужчины, к сожалению, таким даром не обладаем. А почему “почти”?

– Если скажу, вы меня в окно на снег выкинете, – хмыкнула я, и глаза Саши помрачнели. Он понял, что я имела в виду, – мать мальчика. И хорошо, что сам понял, а не стал допытываться, потому что тогда я бы сказала, и он все-таки выкинул бы меня в окно. Это же его “любимая” тема для бесед.

– Главное, чтобы всё от сердца шло, – сказала я, когда Саша лишь тяжко вздохнул и ничего не ответил. Да что же у них там такое произошло? Может, мать Макса вообще… умерла? И потому от ребенка ее скрывают, а Саша звереет, стоит слово произнести об этой женщине? Но спрашивать снова и снова получать по носу за это я не стала. – Все эти игры должны и вам быть в удовольствие.

– Мне в удовольствие, – закивал мужчина. – Раньше мы много играли, но потом мой бизнес пошел в гору и… Знаете, наверное, многие бизнесмены проходят это. Когда твое время – деньги. Начинаешь жертвовать всем: сном, временем с близкими, здоровьем, чтобы зарабатывать. Кажется, что на миг только позволишь себе расслабиться, хоть денек взять выходной, как всё мигом развалится. Что только ты сам способен контролировать и держать дело на плаву.

Я внимательно слушала, что он говорил. Об этой стороне бизнеса я никогда раньше не думала. Мне всегда казалось, что это только хорошо – работать на самого себя. Но, оказывается, у бизнеса – успешного бизнеса – как и у всего на свете, есть своя изнанка: неприглядная, приносящая боль, лишения.

– А потом? – спросила я негромко, чувствуя, словно Саша ждет этого.

– А потом приходит осознание, что всех денег мира не заработать, а сын страдает в одиночестве, думая, что папа его отвергает и не любит.

– Саша, – развернулась я к нему корпусом. – Вы меня удивляете. В хорошем смысле этого слова. Я готова вам даже поаплодировать за эти слова. Вот и уделите время Максу. Он такой хороший мальчик, и ему так не хватает вашей любви. Дайте ее ему. Деньги… Их можно заработать, а если вы искалечите психику ребенку, то это уже будет не исправить никогда.

Саша окинул меня внимательным взглядом, и я покраснела.

Ой, совсем забылась и назвала его просто по имени. Наверное, я уже перехожу границы дозволенного, и мне стоит уйти.

– А сколько вам лет, Алина? – спросил вдруг Баженов.

– Двадцать семь, – захлопала я ресницами. – А что?

– Для своих лет вы поразительно мудрая девушка, – ответил он, и я расплылась в улыбке. Впервые получила комплимент от него. Хотя нет… Не впервые. Когда-то очень давно Саша мне всю ночь до рассвета твердил, что я очень, очень красивая. Но это было так давно, что почти уже и неправда.

Что ж, мне приятна его похвала.

– Спасибо, – улыбнулась я ему. – Я очень рада, что вы задумались об этом. Макс будет счастлив.

– Это единственное, чего я хочу, – добавил Александр.

Тут я снова вспомнила о матери Максима и о запретах на общение с ней ребенка, но не стала портить вечер. Меня всё равно в эту зону не пускают.