Книга Домик под скалой, страница 42 – Шэрон Гослинг

– Он не чокнутый, – сказал Роберт. – Честное слово.

Анна сглотнула ком в горле и со слабой улыбкой повернулась к нему:

– Я тоже так думаю.

Робби барабанил пальцами по столу, прикусив нижнюю губу, – уменьшенная копия отца.

– Бабушка говорит, что он все еще горюет – в этом все дело.

– Знаю. Он очень любил твою маму.

Мальчик рассеянно кивнул:

– Вы видели фотографию? Моей мамы?

– Нет, ни разу. Но мне бы хотелось.

Робби подошел к двери холодильника и выбрал из пестрой бумажной мозаики одну фотографию. Секунду смотрел на нее, потом отнес Анне; лицо его хранило серьезность. Анна взяла снимок, на котором «Радость Кэсси» стояла на якоре в порту Геймри, а на дальнем берегу виднелись домики Криви. На палубе лодки хрупкая темноволосая женщина держала на руках маленького ребенка. Роберт Маккензи обнимал их обоих; он целовал макушку жены, и ее волосы наполовину скрывали его лицо. Кэсси и маленький Роберт смеялись, глядя в объектив, а другой рукой Кэсси крепко держалась за руку мужа, обнимавшую ее. Анна вдруг вспомнила о фотографии, на которой она сама смеялась вместе с родителями, – той самой, что теперь стояла у печки в «Счастье рыбачки». Почувствовав, как сжалось сердце, она сделал глубокий вдох и постаралась подавить подступавшие слезы.

– Моя любимая фотография, – тихо сказал Роберт. – Хотя сам я ничего не помню.

Анна улыбнулась:

– Она чудесная.

Несколько минут они молчали, потом мальчик взял фотографию и снова прикрепил к холодильнику.

– Теперь он перестал покупать, – сказал Роберт, не поворачиваясь к ней. – Приходит домой из магазина, а свёклы в сумке нет. Думаю…

Он умолк, и Анна поспешно смахнула с глаз слезы, прежде чем он успел обернуться.

– Что ты думаешь? – спросила она, пытаясь скрыть свой жест.

Мальчики пожал плечами:

– А, неважно.

Анна хотела его обнять, но не решилась. Она перешла к следующему шкафчику, распахнула дверцы и увидела банку джема и пакетик молотого миндаля.

– Малиновые пирожные с миндальным кремом, – объявила она. – Мы утрем нос Королеве Виктории, ведь так?

Два часа спустя пирожные охлаждались на подносе, а Анна сидела за столом рядом с Робби, помогая ему закончить домашнюю работу. Открылась входная дверь, впуская в дом завывания ветра, и на пороге появился промокший Роберт Маккензи. Он выглядел усталым, но, увидев сидевших за столом Анну и Робби, широко улыбнулся.

– Привет, – поздоровался он. – Похоже, вы не скучали.

– У вас тут подающий надежды пекарь. – Анна встала, не глядя на него. – Робби почти все делал сам. А мне нужно идти. – Она легонько сжала плечо Молодого Робби. – Расскажешь мне потом о завтрашней распродаже, ладно?

– Может, останетесь, что-нибудь выпьете? – Роберт стянул с себя мокрый плащ, повесил на крючок и провел рукой по волосам.

– Спасибо, но я лучше пойду.

– Где ваша машина? Я не видел ее у дома.

– Ее и нет. Я пришла пешком.

Роберт опустил руку:

– Тогда я отвезу вас домой. Вам нельзя пешком – начинается шторм.

– Ничего страшного. Честное слово, мне лучше пройтись. – Анну пугала мысль, что она окажется вдвоем с ним в замкнутом пространстве машины и будет вынуждена поддерживать разговор. Прошло пять лет, а он все еще покупает жене маринованную свёклу и не в силах выбросить эти банки. Ужасная трагедия. – А вам нужно уложить Робби спать.

Он смотрел на Анну, пытаясь понять, что у нее на уме, и в его глазах мелькнуло беспокойство. Перевел взгляд на сына, все еще сидевшего за столом, потом снова на нее.

– Я могу сама о себе позаботиться, – напомнила она.

– Ладно, но если спуститесь в порт и передумаете, позвоните мне. И сообщите, когда доберетесь до дома. Иначе я не усну.

Анна слабо улыбнулась:

– Хорошо.

Внезапно Робби вскочил из-за стола, подбежал к Анне, крепко обхватил руками за талию и прильнул к ней:

– Спасибо.

Анна обняла мальчика, прижимая его к животу, к тайному комочку жизни внутри, и снова почувствовала подступившие к глазам слезы. «Проклятые гормоны», – подумала она, стараясь, чтобы отец с сыном ничего не заметили.

Роберт вышел вместе с ней в коридор, проводил до двери и молча смотрел, как она надевает куртку.

– Анна, – сказал он, когда ее рука легла на дверную щеколду, – с вами все в порядке?

– Просто немного устала. – Оглянувшись, она улыбнулась ему. – Уверена, мы скоро увидимся.

– Да, – ответил он после короткой паузы. – Спасибо. Вы меня здорово выручили. И не беспокойтесь. Я больше не буду вас просить.

Анна не знала, что сказать, – любые слова казались ей неуместными. Она кивнула и открыла дверь.

– Спокойной ночи, Роберт.

– Спокойной ночи.

На улице порыв сильного ветра швырнул ей в лицо первые капли холодного дождя. Анна повернулась и пошла к океану, затем на секунду остановилась, глядя на приближающийся шторм. Когда она добралась до порта, дождь уже разошелся вовсю, но ей не хотелось возвращаться в дом Маккензи. У причала она увидела подпрыгивающий на волнах траулер Лиама, укрывшийся в порту от шторма. Остановившись, Анна смотрела на корабль; дождь усеивал каплями ее лицо, ветер трепал волосы. На той стороне бухты, за темной громадой скалы, мерцали слабые огоньки Криви.

– Лиам, – произнесла она непослушными губами, услышав его голос в телефоне. – Ты в Геймри? Мне нужно с тобой поговорить.

– Ладно, – сказала Кэти. – Можно посмотреть на это так: по крайней мере, он теперь знает.

Северный ветер изо всех сил старался сбросить «Счастье рыбачки» в море. Анна лежала в постели, свернувшись клубком и прижав телефон к уху; дождь так громко барабанил в окно, что она с трудом различала слова подруги.

– Да, – согласилась она. – Можно.

Она стояла в комнатке Лиама в доме рядом с портом и под звуки шторма, с каждой минутой набиравшего силу, просто, как только могла, говорила о совсем не простых вещах. Лиам внимательно слушал, опустив голову и не глядя на нее.

– Я знаю, что мое решение далеко от идеального, но я намерена сохранить ребенка.

Лиам наконец поднял голову и посмотрел на нее; привычный веселый блеск в глазах теперь исчез, лоб прорезала морщина.

– Но мне нужно вернуться в Новую Зеландию. Совсем скоро я уеду домой.

– Знаю.

Он покачал головой, словно не понимал, как совместить два этих факта.

– Может, не стоило тебе говорить, – осторожно предположила Анна. – Может, лучше бы тебе ничего не знать.