Книга Тень и искры, страница 37 – Дженнифер Ли Арментроут

Не спрашивай. Держи рот на замке. Не спрашивай. Не…

– Это чернила? – выпалила я, ненавидя себя за то, что спросила и продолжала говорить: – Из тех, что накалывают на коже иголками?

Он остановился.

– Да… что-то вроде того.

Я не знала, отличается ли процесс татуировки у богов и Первозданных.

– Это больно?

– Только пока делается.

Я подняла взгляд. Его губы чуть-чуть изогнулись – легчайший намек на улыбку. Но, как и прежде, это произвело изумительный эффект, согрев его холодные черты.

– Ты знакома с татуировками?

Я кивнула.

– Видела у некоторых моряков. В основном на спинах и руках.

Прядь волос упала ему на щеку.

– Ты видела голые спины многих моряков?

Не многих, но это не его дело.

– А если и видела?

– Вот как? – Легкая улыбка застыла. – Это делает все гораздо… интереснее.

Я напряглась, почти ощущая боль.

– Не понимаю как.

– Я могу объяснить.

– Нет необходимости.

– Уверена?

– Да.

– У меня есть время.

– А у меня нет. Так что уходите, – повторила я.

Мое раздражение из-за него, прошедшего дня, того, что он здесь, в моем озере, и это место больше никогда не будет прежним, вырвалось на поверхность.

– Но не приближайтесь ко мне. Иначе вам не понравится то, что будет.

Бог неподвижно застыл – я даже не была уверена, что он дышит. И вода… рябь вокруг него прекратилась. У меня остановилось сердце.

– Не понравится? – негромко переспросил он.

Волоски на всем моем теле встали дыбом.

– Нет.

– И что ты сделаешь, моя леди? – Он склонил набок голову, и лунный свет поцеловал его скулу. – У тебя нет кинжала из тенекамня, чтобы угрожать мне.

– Мне не нужен кинжал, – сказала я тонким голосом. – И я не леди.

Он выпрямился.

– Да, полагаю, не нужен, поскольку ты сидишь в озере голая, с незнакомым мужчиной, чью губу ты прикусила при встрече. При этом ты еще и повидала голые спины многих моряков. Я только стараюсь быть вежливым.

Я скривила губы, выслушав это скрытое оскорбление. Следовало оставить его без ответа. Держать рот на замке, но я не стала. Последние три года изменили меня, и моя неспособность сдерживаться росла и расцветала, превратившись в неизлечимую болезнь. Такую, которая провоцирует опасное безрассудство.

– Потому что я – принцесса, которая сидит голая в озере с незнакомым мужчиной и которая повидала голые спины многих мужчин, – заявила я, сказав то, что говорить запрещалось. – А вы с каждым мгновением приближаетесь к тому, чтобы потерять возможность когда-нибудь еще увидеть чужие неупоминаемые места.

Он смотрел на меня с непроницаемым выражением. Мое сердце начало колотиться от тревоги…

Бог рассмеялся. Запрокинул голову и расхохотался. И его смех… Это был приятный звук. Глубокий и хриплый.

А также невероятно взбесивший меня.

– Не знаю, что тут смешного, – выпалила я.

– Ты, – ответил он сквозь смех.

– Я?

– Да. – Он опустил голову. – Ты меня веселишь.

Если внутри у меня был какой-то переключатель, управляющий моим гневом и импульсивными реакциями, он снова и снова находил его с раздражающей точностью.

И нажимал на него, когда наши пути пересекались.

Я была много кем, но никак не источником веселья. Даже для бога.

В моей крови вскипела ярость. Я выпрямилась во весь рост.

– Вряд ли вы найдете меня такой смешной, когда будете испускать последний вздох.

Он замер, и… боги богов, вода, стекающая по его груди, замерзла. Капли больше не падали.

– Я уже задыхаюсь, – прошептал он. Его голос стал грубее и глубже.

Смятение погасило мою ярость. Неужели у него какая-то дыхательная болезнь? Могут у богов быть проблемы со здоровьем? Если так, вряд ли эта холодная вода полезна для его легких. Не то чтобы я беспокоилась о его легких. Не представляла, почему вообще задумалась об их состоянии.

Теплый ветер поднял пряди моих волос, скользнул по озябшим плечам и…

О!

Вода была мне только по пояс.

– Если тебе интересно… – Его голос показался поцелуем на моей коже. – Сейчас я пялюсь умышленно.

Я начала опускаться, ища укрытия в воде, но остановилась. Я не буду съеживаться, прячась от кого-то или чего-то.

– Извращенец.

– Каюсь.

– Будете пялиться дальше, – прорычала я, – и я, если понадобится, выцарапаю эти глаза.

Он издал короткий смешок, в котором прозвенело удивление.

– Все еще не боитесь, ваша милость?

Я ощетинилась: он произнес королевский титул так, словно это что-то глупое и несущественное. Вдобавок раздражало, что он, возможно, первый, кто так ко мне обратился.

– Я по-прежнему вас не боюсь, – ответила я, окинув себя быстрым взглядом.

К счастью, несколько прядей прилипли к груди. Они не очень много прятали, но это лучше, чем ничего.

– Ну, а я тебя немного боюсь.

Он оказался ближе ко мне, хотя вроде бы не двигался. Теперь нас разделяло меньше фута, и исходящий от него ледяной жар ударил по мне. Его близость сделала мою кожу особенно чувствительной.

– Ты же хочешь выцарапать мне глаза.

В его устах моя угроза звучала нелепо.

– Мы оба знаем, что я не смогу выцарапать вам глаза.

– И тем не менее, судя по небогатому опыту общения с тобой, знаю, ты попытаешься, даже если понимаешь, что потерпишь неудачу.

С этим не поспоришь.

– Что ж, если вас беспокоит вероятность, что я попробую это сделать, то следите, куда направлен ваш взгляд.

– Я буду крайне осторожен, хотя это трудно, по причине… сильнейшего соблазна быть менее осторожным.

– Уверена, вы говорите это всем леди, к которым пристаете.

– Только тем, которым я бы позволил попробовать выцарапать мне глаза.

– Это… абсурдно.

Часто дыша, я прикрыла рукой грудь и отступила назад.

Он смотрел на меня, но совсем не так, как Нор. В его взгляде сквозило любопытство.

– Изумительно это наблюдать.

– Что наблюдать?

– Эти моменты, когда ты вдруг вспоминаешь, кто я. Еще одна попытка прислушаться к здравому смыслу?