Книга Лик, страница 15 – Кайли Скотт

— Потому что она собственно занята тем, что скрывается за углом и подслушивает. Я не могу побеспокоить ее сейчас.

Тело Дэвида замерло и его голубые глаза нашли меня.

— Эвелин.

Ха. Поймали с поличным.

Я отошла от стены и попыталась изобразить счастливое лицо. Не получилось.

— Привет.

— У нее так хорошо получается говорить «привет», — Мал повернулся ко мне и подмигнул. — Так ты действительно попросила могущественного Дэвида Ферриса о разводе?

— Ее вырвало на меня, когда я сказал ей, что мы поженились, — сообщил мой муж.

— Что? — Мал разразился смехом, из его глаз потекли слезы. — Ты серьезно? Черт побери, это нереально. О, чувак, жаль, что меня там не было.

Я послала Дэвиду, как я надеялась, самый недоброжелательный взгляд во всем времени и пространстве. Он смотрел пристально, равнодушно.

— Это был пол, — уточнила я. — Меня вырвало не на него.

— В тот раз, — сказал Дэвид.

— Пожалуйста, продолжайте, — сказал Мал, смеясь еще громче. — Это становится все лучше и лучше.

Дэвид не продолжил. Слава Богу.

— Серьезно, я чертовски люблю твою жену, парень. Она удивительная. Можно я оставлю ее себе?

Взгляд, который послал мне Дэвид, говорил о более чем неохотной привязанности. Со складкой между бровями, это было ближе к откровенному раздражению. Я послала ему воздушный поцелуй. Он отвернулся, сжал руки в кулаки, словно он едва сдерживался, чтобы не задушить меня. Чувства были абсолютно взаимными.

Ах, супружеское счастье.

— Вы двое просто лучшие, — из кармана Мала донесся звук звонка, и он достал сотовый телефон. Что бы он ни увидел на экране, смеяться он перестал.

— Знаешь, тебе стоит забрать ее в свой дом, Дэйв.

— Не думаю, что это хорошая идея, — рот Дэвида широко растянулся в поистине огорченном выражении.

Я тоже не думала, что это хорошая идея. Я бы охотно жила дальше никогда не посещая этот дом ужасов. Возможно, если бы я ласково попросила Мала, он бы принес мои вещи. Навязываться ему в дальнейшем было не по душе, но мои варианты почти иссякли.

— Вот, — с мрачным лицом Мал сунул свой телефон Дэвиду.

— Черт, — пробормотал Дэвид. Он обхватил руками заднюю часть шеи и сжал. От обеспокоенного взгляда, который он мне послал из-под темных бровей, в моей голове начал звучать сигнал тревоги. Что-то нехорошее было на этом экране.

По-настоящему плохое.

— Что там? — спросила я.

— О, ты, э... тебе не нужно волноваться об этом, — его взгляд упал снова на телефон, потом он передал его обратно Малу. — В мой дом было бы на самом деле круто. Мы так и сделаем. Весело. Да.

— Нет.

Если Дэвид настолько мил со мной, значит это должно быть что-то и вправду плохое. Я протянула руку, пальцы дрожали от нетерпения или нервов, или от того и другого.

— Покажи мне.

После того как Дэвид неохотно кивнул, Мал передал мне телефон.

Не могло быть никаких сомнений, что это было, даже на маленьком экране. Было много кожи из-за того, что я была голой от пояса и ниже. Мой голый зад находился в центре внимания во всей его бледной с ямочками славе. Боже, он выглядел огромным. Как будто они использовали широкоугольный объектив или что-то подобное? Вечернее платье было задрано, а я стояла, наклонившись над столом, в то время как тату-мастер усердно трудился раскрашивая мой зад. Мои трусики были стянуты вниз, едва прикрывая главное. Дерьмо. К слову о компрометирующем положении. Принимать участие в порно-съемке определенно не было частью плана.

На другой части кадра наши лица были близко друг к другу, и Дэвид улыбался. Ха. Так вот как он выглядит, когда улыбается.

И тогда я вспомнила гул иглы, и как он разговаривал со мной, держа меня за руки. Поначалу игла причиняла острую боль.

— Ты притворялся, что кусаешь мои пальцы. Тату-мастер рассердился на нас из-за того, что мы дурачились.

Дэвид поднял подбородок.

— Да. Ты должна была не шевелиться.

Я кивнула, пытаясь вспомнить больше, но не получилось.

Люди увидят эту картинку. Люди увидят это. Люди, которых я знала, и незнакомцы. Любой и каждый. Моя голова одурманено закружилась так же, как это было тогда. Только на этот раз алкоголь был не виноват.

— Где они его взяли? — спросила я, мой голос дрожал, а сердце ушло в пятки. Или возможно это было то, что осталось от моего разорванного в клочья достоинства.

Дэвид послал мне грустный взгляд.

— Я не знаю. Мы были в индивидуальной комнате. Такое не должно было случиться, но люди предлагают большие деньги за такого рода вещи.

Я кивнула и протянула Малу его телефон. Моя рука тряслась.

— Верно. Ну...

Они оба посмотрели на меня, лица напряжены от ожидания, что я расплачусь. Этого не будет.

— Все в порядке, — произнесла я, делая все возможное, чтобы поверить в это.

— Конечно, — сказал Мал.

Дэвид засунул руки в карманы:

— Эта фотография даже не очень четкая.

— Да, нечеткая, — согласилась я. Жалости в его глазах было больше, чем я могла вынести. — Извини, я на минутку.

К счастью, ближайшая ванная комната была неподалеку. Я заперла дверь и села на край джакузи, пытаясь замедлить свое дыхание, чтобы успокоиться. Не было ничего, что я могла бы сделать. Фотография уже была там. Это не смерть и расчленение. Это была глупая фотография со мной в компрометирующем положении, которое демонстрировало больше кожи, чем мне понравилось бы, и что с того. Подумаешь. Прими это и двигайся дальше. Несмотря на то, что все кого я знала, скорее всего, видели это. Вещи и похуже происходили в мировой истории. Я просто должна была смириться с обстоятельствами и оставаться спокойной.

— Эв? — Дэвид легонько постучал в дверь. — Ты в порядке?

— Да.

Нет. Не совсем.

— Можно мне войти?

Я страдальчески взглянула на дверь.

— Пожалуйста.

Я медленно подошла и щелкнула замком. Дэвид вошел и закрыл за собой дверь. Сегодня он был без хвостика. Его черные волосы свисали, обрамляя лицо. Три маленькие серебряные сережки в одном ухе виднелись сквозь его волосы. Я смотрела на них, потому что о том, чтобы посмотреть ему в глаза не было и речи. Я не собиралась плакать. Не из-за этого. Что, черт возьми, не так с моими глазами в последнее время? Не плачь перед ним.

Тяжелым, хмурым взглядом он посмотрел вниз на меня.

— Извини.

— Это не твоя ошибка.

— Моя. Я должен был заботиться о тебе лучше.