Книга Соло, страница 59 – Кайли Скотт

— Почему твои ноги такие грязные.

— Новости вышли в эфир, когда я была в баре. Ты когда-нибудь пытался бегать на каблуках?

— Окей, успокойся.

Без предупреждения он просунул руку под мои колени. Вторая рука направилась за мою спинку и вверх. Вау, этот мужчина был сильным. Не было слышно ни скрипа в коленях, не было жалоб на боли в спине. Должно быть, окупился весь вес, который он поднимает на тренировках. Он внес меня в комнату и положил на свою постель, в то время как я смаргивала слёзы с глаз. Моя лодыжка, казалось, превратилась в горячее пульсирующее месиво.

Прежде я никогда не была в комнате Джимми. Его огромная кровать была застелена очень мягким постельным бельём — египетский хлопок по ощущениям. Стены были выкрашены в мягкий серый цвет, и темная деревянная мебель была тщательно расставлена по комнате. Неудивительно, что он был в ужасе от обстановки в моей комнате. Если не считать разбитую лампу в углу на полу, всё было безупречным. Он увидел брошенный мною взгляд на разбитую лампу и промолчал. Тени в его взгляде были ужасны.

Будь проклята та гадина за то, что причиняет ему боль. Неужто того урона, что она нанесла им в детстве, недостаточно?

— А я всегда представляла, что у тебя зеркальный потолок, — сказала я, откидывая голову назад, пытаясь перевести разговор на менее драматичную тему.

— Что ж, придётся его сделать. — Он присел рядом со мной на огромный матрас и положил мою лодыжку себе на колени. — О чём, мать твою, ты думала, а?

— Считай это знаком солидарности. Ты крушишь номера и бросаешься вещами, а я выбиваю двери. Выходит, есть у нас что-то общее, представляешь? Случившееся только скрепит наши отношения и станет прекрасным моментом из жизни.

— Лена, — прорычал он.

— Мне нужно было тебя увидеть. — Вот она простая чистая правда. Но признаваясь в этом вовсе не обязательно смотреть ему в лицо. Я медленно покрутила лодыжкой сначала в одну, затем в другую сторону. Она болела, но боль была не столь убийственной как раньше. Теперь она смахивала на эдакую лёгкую форму пытки. — Ай, блин!

— Дэйв, вызови доктора, — крикнул он в коридор. — Он нужен здесь и сейчас.

— Занимаюсь этим, — ответил он.

Ну, зашибись. Все собрались, дабы лицезреть меня в мгновение триумфа. Я приподняла очки и стёрла рукой остатки слёз. Вторую ночь подряд я нахожусь в подобном состоянии. Когда моя жизнь успела скатиться до такого сумасшествия? Я сбросила с плеч пальто, чтобы хотя бы ненадолго почувствовать себя уютнее.

— Держи, — Бен вбежал и передал Джимми пакет со льдом, завёрнутый в полотенце.

Он прижал его к моему героическому ранению, из-за холода гусиная кожа покрыла моё тело. Откровенно говоря, я сейчас ясно видела, что Джимми не казался особо впечатленным моей отвагой и решительностью. Темные волосы упали на его лицо, когда он не одобрительно смотрел на мою ногу. На его лбу было добрых пять или шесть морщин, — критическое количество складок. Мужчина был серьёзно недоволен.

Сейчас все были удивлены развернувшейся драме. Лив, также не находилась в особом восторге от происходящего. Хотя восторг особо и не подходил, так же как и растерянность. Смесь озадаченности и озабоченности лучше всего описывали её состояние.

— Что-нибудь ещё нужно? — спросил Бен, суетясь в нескольких метрах от нас.

— Нет, — сказал Джимми, смотря на французский педикюр-подарок от косметологического кабинета, посещение которого он оплатил. — Мы просто подождем врача.

Дэвид обвил рукой Эв за плечи.

— Ладно, мы тогда побудем внизу, пока не приедет доктор. Крикни, если что-нибудь понадобится.

Джимми кивнул, продолжая держать лёд у моей лодыжки. Его вторая рука крепко удерживала голень. Как будто я бы попыталась сбежать, изъяви он желание ко мне прикоснуться. До такого ещё додуматься нужно.

Люди собрались на пороге.

— Джимми? — голос Лив слегка дрожал.

— Лив, я с тобой позже поговорю.

Ее руки беспомощно повисли по бокам.

— Наверное, я лучше вернусь в ЛА. Через несколько дней начнётся подготовка к съёмкам.

— Как скажешь.

— Ладно. — Лив выдавила милую улыбку. Отдаю ей должное, всё-таки она была чертовски хорошей актрисой. — Пока.

— Ага.

Он даже не посмотрел в её сторону, придурок. До чего хотелось стукнуть его здоровой ногой, дабы заставить проявить хотя бы немного вежливости. Однако это не только бы не решило ничего, но и было бы крайне лицемерно с моей стороны. Знаю, Джимми должен с кем-то встречаться, но, несмотря на это, видеть его с другой женщиной куда невыносимее, чем испытывать боль от пульсации в лодыжке. Просто боль в её глазах была мне хорошо знакома, отчего я не могла не испытывать к ней сочувствия.

Мы с этой болью много через что прошли, став лучшими друзьями. Джимми Феррис пагубно влиял на женские сердца (а также иногда и на лодыжки).

Лив ушла.

Пару минут мы сидели молча, пока моя постепенно замерзающая нога лежала на его бедре.

— Джимми?

— Хмм?

— Ты расскажешь мне, что случилось?

Рука, которая держала голень, сжалась крепче.

— Мы сидели за столом, как вдруг у всех начали трезвонить мобильные. Видимо, ей пообещали всего пятнадцать штук, больше она не выпросила. Адриан привлёк адвокатов, но... я сказал ему не вмешиваться.

— Почему? — воскликнула я.

— То, что она рассказала репортёрам, было правдой. Знаешь, она ведь не оформляла право на отказ после нашего рождения, поэтому полагаю, у нее есть право на свою долю.

— Хрена с два. Нет у неё никакого права.

На его лице промелькнула улыбка. Я еле её заметила из-за того беспорядка, что творился у него на голове. Когда я уезжала, его волосы были аккуратно зачесаны назад. А сейчас его руки, по всей видимости, решили устроить дебош. До чего хотелось потянуться к нему и заправить эти локоны обратно за ухо.

— Ты видела её? — спросил он. — Что она наговорила?

— Только ту часть, где она говорила о том, что бездомная, в то время как вы оба живете в особняках.

— Значит, ты пропустила самое лучшее. — Его подбородок почти коснулся груди. — Я орал на неё, высказывая кучу всякого дерьма, и бросался вещами. Даже ударил, но это было лишь раз.

К моему горлу подкатил ком.

— За что ты её ударил, Джимми?

— Как-то раз я вернулся домой, а она вычищала дом, чтобы окончательно нас бросить, — ответил он. — Мне было четырнадцать. Дэйв был дома у Мала, спасибо Господи. Во дворе стояла машина одного из её нарко-дружков, загруженная всем нашим имуществом. Хотя и было там немного: телик, микроволновка и прочая хрень. Она вышла из дома, неся акустическую гитару Дэйва. Он всё лето надрывался, кося газоны, чтобы заработать на неё. Это была дешёвая гитара из ломбарда и не более. Но он так долго хотел её, несмотря на то, что та была куском дерьма.