Книга Сага о Кае Эрлингссоне, страница 48 – Ярослав Громов, Наталья Бутырская

Рыбак держался молодцом, то ли уже привык быть наживкой, то ли мед оказался слишком крепким. Он спокойно полез в свою часть клетки, хотя даже мне было не по себе. А вдруг тварь проломит общую стенку внутри клетки? А вдруг Халле запутается в сети и захлебнется? А вдруг он не сумеет выбраться наружу?

— А все-таки не нравится мне твой замысел, Дагна, — неожиданно сказал Хроар, глядя с обрыва на клеть. — О чем потом будут петь скальды? О могучих топорах, срубивших клетку? Об отважном Халле, что собственной задницей приманил тварь?

— Так я тебя не держу! — тут же обозлилась она. — Давай, прыгай в море, помаши там здоровенной секирой, а потом скальды сложат не одну вису о Хроаре Тупоголовом. Доблесть и бесстрашие, конечно, прекрасны, но нужно же еще и голову иметь.

— А водичка холодненькая! — проорал Рыбак из клетки. — Вот уже какая-то дрянь полезла!

Мы напряженно всматривались в воду вокруг него. Твари тут пока не было. За ней следили люди на скалах, обрамляющих вход в бухточку, и должны были предупредить о ее прибытии. Только кто его знает, что тут живет в обманчиво спокойных водах? Может, тут спит прабабушка этой морской твари, наполовину вросла в скалы и покрылась песком от старости? А сейчас она почует Рыбака и захочет посмотреть на него. И вздрогнут скалы, что на самом деле лишь крохотные шипы на ее спине, всколыхнется вода, вздымаясь крутыми бурунами, захлестнет клетку, закружит ее в вихре, и захлебнется Халле, так и не увидев огромной пасти, что поглотит его. О чем, сожри меня тролль, я думаю?

Вода возле клетки и впрямь заколыхалась, но лишь от мельтешения рыбешек и барахтания крабов. Судя по всему, никого крупнее в бухточке не водилось.

— Ай! — скорее удивленно воскликнул Халле. — Кто-то пробрался через сетку.

— Ты справишься? — крикнул Альрик.

— Если увижу, то справлюсь.

У Рыбака с собой были топорик и нож, как раз на случай нападения мелких хищников.

— Оно жжется! — снова отозвался Рыбак.

— Клянусь отрубленными пальцами Мамира, я еще никогда так не ждала прихода твари, — пробормотала Дагна, вглядываясь в смотрящих.

— Больно жжет! Я ноги не чувствую.

Альрик склонился над обрывом и негромко сказал:

— Еще немного, и я его вытащу. Я обещал, что он не пострадает.

— Подожди. Она еще не почуяла.

— А может и не почувствует! Вдруг его способность работает только на небольшом расстоянии?

— Мы брали его одежду и опускали в воду два раза в день, подводили тварь сюда. Она неподалеку, — тихо ответила Дагна.

Я смотрел на клетку, на воду вокруг нее, выглядывая то, что обжигает Халле. Потом выхватил копье у ближайшего воина и спрыгнул вниз.

Рыбак с закатившимися глазами опускался на дно клетки, а всему виной был прозрачный студень, сумевший запустить длинные щупальца, похожие на лохматые старые веревки, сквозь ячеи сети. Я вскарабкался на клетку, перевернул копье и древком отпихнул медузу в сторону. Затем перехватил копье поудобнее, рывком зашвырнул ее студенистую голову на ближайший камень и пару раз ткнул острием. Несколько щупалец оборвались и застряли в сети, потому я отрезал кусок от рубахи, обмотал ладонь, чтобы самому не обжечься, и вытащил их. Рыбак все еще не приходил в себя. Я подлез под сеть, протиснулся между бревнами решетки — в одном месте их специально поставили пошире, чтобы Халле смог вылезти, перебрался через вторую сеть и схватил Рыбака, подняв его голову над водой.

— Дыши, Халле, дыши!

Его голова безвольно болталась на шее, точно подрубленная. Одна штанина была порвана, и среди лохмов виднелись посиневшие в холодной воде рубцы.

— Дыши, задери твою мать тролль!

Его кожа была ледяной, да я и сам уже продрог.

— Вытаскивай его, Кай! — сверху послышался голос Альрика. И почти сразу же звук рога с моря — показалась тварь.

— Продержитесь еще немного! — а это уже Дагна.

Я врезал Халле по спине.

— Дыши, Рыбак!

Снова протрубил рог, значит, тварь прошла в бухту. С тяжелым плеском опустилась решетка, перекрывая ей выход.

Я бессильно тряс Рыбака. Уже поздно вытаскивать его из клетки, мы не успеем. Надо дождаться, пока тварь заплывет в ловушку.

Третий раз прозвучал рог. Она близко! Я обхватил Рыбака покрепче за пояс, прижался к дальней стенке, одной рукой вцепился в бревно. Теперь я и сам видел тень, что двигалась к нам с огромной скоростью. Я успел заметить лишь разноразмерные глаза, тупое вытянутое рыло, многозубую пасть, как она врезалась в решетку между нами. Хлестнула в лицо волна, я замотал головой, пытаясь стряхнуть воду с глаз и разглядеть, выдержали ли бревна. Наверху что-то вопила Дагна, срывая глотку.

— Все получилось?

Я обернулся. Халле, бледный, как луна, и холодный, как айсберг, широко открытыми глазами смотрел на тварь, беснующуюся перед нами. Ее рыло впечаталось в решетку и застряло, она никак не могла его вытащить, била плавниками, вертела изломанным телом, разевала пасть так, что я мог бы пересчитать ее бесчисленные зубы. Но самое главное — у нас получилось. Мы ее поймали.

Я отпустил Халле, выхватил топорик из-за пояса и начал бешено рубить им по морде твари. За мой испуг, тварь! За чуть не умершего Рыбака! За тупые замыслы и их создателей! За всех богов, вышедших из моря!

— Стой, — еле слышно просипел Рыбак и дернул меня за пояс. — Не ты должен убить ее.

— Да ей хоть бы что сделалось! — прорычал я, но остановился. — Ни единой царапины! Только зарубы на топоре.

— Вытащи меня. Я не чувствую пальцев ног. Да и вообще уже ничего не чувствую.

— Конечно.

Рубанул еще один раз, попал прямо в глаз и с наслаждением смотрел, как тварь корчится, как вытекает белесая жидкость, смешиваясь с соленой водой.

— Кай!

Я скорее почувствовал его голос, чем услышал. Убрал топорик, схватил Халле и потащил его из клетки. С обрыва нам кинули веревку, я привязал еле дышащего Рыбака и полез следом. Ребята подхватили бедолагу, тут же на берегу раздели догола, растерли жиром и замотали в волчьи плащи. На его ногу было страшно смотреть. Медуза обожгла ему всё от лодыжки до колена, там вздулись огромные синевато-красные рубцы. Кровь прежде не шла из-за ледяной воды, но теперь она засочилась из ран и текла по ноге, пачкая белую шерсть.

— Говоришь, хёвдинг, что я буду не ранен? — прошептал Рыбак, кривясь от боли. Хвала Формиру, его пальцы на ногах не успели замерзнуть и сейчас напоминали кровяные колбаски по цвету и форме. Я тоже скинул задубевшую одежду, натер себя жиром и накинул свой плащ.

— Я говорил про тварь, — усмехнулся Альрик. — Кто знал, что эта медуза сумеет пролезть через все заслоны? Не бойся, Рыбак. Ты получишь десять долей. Я отдам тебе свою часть.

— Нет. Пять. И пять отдай Каю. Он спас мне жизнь.