Книга Сага о Кае Безумце, страница 16 – Ярослав Громов, Наталья Бутырская

— А когда?

— Как позовут. Сейчас конунг, говорят, с иноземными гостями ручкается. Как они отплывут, так и начнет разбираться с тяжбами. К тому же нужно время, чтобы призвать сюда Скирре.

Мы замолчали.

В доме, кроме нас, сидели еще два хускарла из отцовской дружины, остальные его люди либо гуляли по городу, либо занимались кораблем, но к вечеру стали подтягиваться. Сначала с шумом ворвался Гнедой, отряхивая снежинки с плаща, увидел меня, замер, а потом радостно хлопнул меня по спине.

— Никак сам Кай? Ого, четыре руны! Того и гляди, батьку догонишь.

И после слов Гнедого мы с отцом наконец отбросили на время тяжелые думы и просто порадовались встрече.

— И то правда! — рассмеялся отец. — Так к двадцати годам уже хельтом будешь. Тащи медовуху, Гнедой! Сын приехал!

Хускарл сбегал на корабль, притащил бочонок маминой браги, а вместе с ним пришли и остальные отцовы воины. Мигом накрыли стол. Наперебой начали пересказывать о новостях в Сторбаше, в основном, кто на ком женился, у кого кто народился, про черную овцу, на которой ну ни пятнышка белого. Овцу потом принесли в жертву Скириру, хотя Эмануэль-жрец говорил, что ее нужно отдать Мамиру. Я слушал, кивал, улыбался, а сам сравнивал с тем, как прошел год у меня. Снежные волки, морские твари, тролли, великан, бой единым хирдом…

Ингрид тоже развеселилась:

— А серьги? Ты обещал серьги с камушком!

Я достал кошель, нащупал там обещанный подарок и протянул его девчонке. Та прям засияла от восторга, я же подумал, что если бы дал ей железки с придорожным камешком, она радовалась бы не меньше.

Помедлив, я вытащил золотую монету и положил ее перед отцом.

— Вот. Это тебе. Купишь матери подарок. И брату что-нибудь. Может, меч наконец себе возьмешь.

Эрлинг глянул на золото, усмехнулся:

— Это ж за что хорошо платят? Может, и мне в хирдманы податься на старости лет?

— За то что искупался в морской водичке. А где Кнут? — оглядевшись, спросил я. — Неужто оставил сторожить корабль?

— Нет. Кнут нынче сторожит Сторбаш.

Дверь в очередной раз хлопнула, и в дом вошел высокий длинноволосый парень, чья голова была запорошена снегом полностью. Отряхнувшись, он повесил плащ на крюк, шагнул к очагу согреть руки. Даг.

— Я взял его вместо Кнута. Рунами он, конечно, маловат, зато голова соображает как надо, — сказал отец.

У Дага так и осталось две руны. Да и вообще большая часть отцовых людей не поднялись выше пятой руны — предел для обычного человека. На медведях да кабанах выше и не получится. Чтобы расти дальше, нужно либо охотиться на тварей, либо убивать рунных воинов.

— Кай, — кивнул бывший друг и сел рядом с Тулле.

Я впервые заметил, как они схожи друг с другом. Точно два брата. Оба высокие, плечистые, прямые носы, открытый взгляд и спокойный рассудительный характер. Только один из них предал меня, а второй — нет. Может быть, пока нет.

— Я нашел торговца. Он дает хорошую цену за меха. Завтра придет посмотреть на товар, — сказал Даг отцу.

— Молодец, — Эрлинг улыбнулся ему. — Выпей с нами!

Мне он что-то не улыбался. Ни в детстве, ни сейчас. Раньше отец всегда шпынял меня за малейшую промашку. Ему не особо нравилось, что я постоянно затевал драки, хоть и не вмешивался. Когда же я вернулся из Растранда сам, пешком и с руной, отец порадовался. Но не гордился мной.

Я убил Торкеля! У меня уже четыре руны! Я уважаемый хирдман. Я дал ему золотую монету! Больше, чем стоил наш двор со скотом и рабами. Я сражался с измененным! С морской тварью! Я…

Но улыбался он Дагу, который нашел какого-то вшивого торговца.

Молодец! Каков молодец! Бросил друга из-за неданной благодати. Рассказал все наши тайны идиотам-близнецам. Получил в челюсть. Затем прирезал рабов ради руны. И вот он уже сидит рядом с моим отцом. С моим отцом! Может, тогда Эрлингу стоит усыновить его? Из Дага получится лендерман получше моего.

— А личное имя ты уже получил? Или пока Эрлингссон?

Я непонимающе уставился на Гнедого. Тот уже изрядно выпил и побагровел, как это обычно с ним бывало. Потому он и получил такое прозвище.

— Получил, — ответил Тулле. — И преотличное имя — Кай Безумец.

— Безумец, — заржал Гнедой. Я подумал, что он мог получить прозвище и из-за своего смеха. — А ему подходит. Он всегда был немного того…

Глиняная кружка разлетелась на куски, размазанная о лицо Гнедого. Осколки разлетелись во все стороны, и я еле-еле уклонился. Другие не успели. Тулле вскочил с побелевшими глазами. Лавка с грохотом упала, и все, кто на ней сидел, тоже. Лишь Гнедой остался висеть, удерживаемый ульвером за грудки. Тулле взревел и врезал еще раз. И еще. Брызги крови. Слюна. Зуб.

Я перемахнул через стол, схватил друга за руку и отшвырнул к стене. Он ударился спиной и даже не заметил этого. Взревел и бросился на меня. Белые глаза. Я нагнулся, перехватил его за живот и опрокинул на пол.

Тулле всегда побеждал меня в глиме, но это был не Тулле.

Отцовы люди только-только начали соображать, что случилось.

Я же сдавил горло друга одной рукой, другой — вдавил его плечо в пол. Если бы то был Тулле, он легко бы раздавил мне гортань или выбил глаз. Но сейчас он лишь бесполезно колотил меня по спине. Хрипел, рычал и бил.

— Назад! — рявкнул я.

Эрлинг остановился и придержал остальных.

— Ну же! Тулле, давай! Возвращайся!

Пока я тебя не придушил.

Он хватал воздух ртом, сипел. Его лицо побагровело. Совсем как у Гнедого. Бессмысленный взгляд белых глаз. Внутри него что-то клокотало. Удар по спине. Слабый. Как у девчонки. И он стих.

Я медленно убрал ладонь с горла. Тулле лежал неподвижно.

— Он что, убил его?

— Кай, зачем? Обычная пьяная драка!

Отец.

— И впрямь безумец.

Я наотмашь хлестнул по щеке Тулле.

Он дернулся, хрипло втянул воздух и сел. Глаза ошалелые, дикие, но уже не белые. Схватился за горло, ощупал, поморщился.

— Я… — Тулле закашлялся, скривился еще сильнее. — Я опять… Кого-то?

— Нет. Но малую виру заплатить придется.

— На большую я и не наскребу, — прохрипел он.

Я помог ему встать. Тулле обвел взглядом комнату: разоренный стол, опрокинутая лавка, Ингрид за спиной отца, Гнедой с разбитым в мясо лицом, царапины от осколков на дружинниках. И улыбнулся.

— Ты снова успел.

После такой неприятности оставаться не было смысла, потому я выложил еще полмарки серебра на стол, пододвинул в сторону Гнедого, кивнул Ингрид.

— Мы лучше пойдем. Если что, спросите ульверов. Или сразу Кая Безумца. Меня тут уже многие знают.