Книга Зеркала и галактики, страница 341 – Елена Ворон

Я ухватил за руку Юну-Вэл. Поднять Юну я не сумел, но мистер Смоллет дотянулся и перехватил ее запястье. Быстро втащил «бывшего навигатора» в окно.

Придерживаясь за стену, я поднял тяжелую руку Мэя. Мгновенно ощутил, как уходят из меня силы. Мистер Смоллет втащил Мэя наверх и пропал на несколько долгих секунд. Толпа неистово завывала – и вдруг умолкла, словно у всех сразу лопнули голосовые связки. Лишь из центра перекрестка неслись стоны и хрипы.

С неба хлынула нестерпимая мерзость. Что-то невидимое, но отвратное обрушилось на голову, потекло по плечам и спине. Особенно гадкое ощущение родилось на животе; я чуть не взвыл от отвращения, пытаясь стряхнуть это с кожи. Не стряхнешь – проще кожу содрать.

В окне снова появился мистер Смоллет; я лишь сейчас рассмотрел, что он весь ободран, в крови и в пыли. Однако в руках у него оказалось достаточно силы, чтобы разом поднять и Тома, и меня. Он стремительно втащил нас в оконный проем и опустил на пол возле Мэя и Сильвера. Сильвер стоял на карачках и боролся с тошнотой; навигатор энергично растирал себе виски. Рядом вповалку лежали человек пять маньяков. Мне было все равно, мертвые или нет.

– Уходим, – шепотом велел мистер Смоллет.

«Стой, – раздалось у меня в мозгу. – Ты хотел увидеть».

«Не хочу!» – мысленно заорал я, а капитан подтолкнул меня к выходу из комнаты.

«Стой!» – рявкнул чужак – у меня чуть голова не лопнула.

Снаружи долетел новый крик – человек умирал и кричал сквозь свою смерть.

– Джим, быстрей, – прошипел мистер Смоллет. – Пошел! – Он шлепнул Сильвера по спине, отдавая «бывшему навигатору» часть своих сил. Не своих – отнятых у бездыханных маньяков и у толпы, которая валила по дороге, топча нашего капитана. Каждый, кто наступил, поплатился…

– Он запрещает, – вымолвил я, не зная, что делать.

– Кто? – Мистер Смоллет подхватил Тома, готовый бежать.

– Чужак… покровитель.

– Ч-черт! – Капитан оглянулся – видимо, искал, у кого можно забрать еще сил. Не нашел. – Держи, – он передал лисовина Мэю; тот перекинул Тома через плечо. – Бегите. Глайдер там, – он махнул рукой, указывая сквозь здание, и обернулся ко мне. – Что ему надо?

– Чтоб я увидел…

«Бывший навигатор» не желал уходить без мистера Смоллета, но Мэй решительно дернул его за собой к дверному проему. Они скрылись, а мистер Смоллет толкнул меня обратно к окну.

– Смотри.

Поверх голов было видно место казни. Трое перьевичков стояли над двумя коричневыми «яйцами» и бдительно их охраняли, а на белом пятне лежал голый Хэндс – на боку, согнув одну ногу и упираясь локтем, пытаясь подняться. Он был весь в крови, особенно голова – светлые волосы стали красными, изо рта кровь текла ручьем. Я не признал бы его, если бы не знакомые черные брови. Пилот дергался, голова моталась, и он кричал и хрипел, намертво приклеенный к земле белой штукой. Вот почему ребята из экипажей Флинта рвались убежать, но не могли сдвинуться с места.

Театр. Зрители были внизу и наверху. Безумные люди, замершие у стен домов, глядящие из окон; и с десяток огромных черных дыр в небе, из которых истекала невидимая мерзость. Я бросил на них лишь один взгляд – и больше не смог. Если долго смотреть, то умрешь.

Мистер Смоллет отшатнулся от окна и привалился к стене; с лица уходила жизнь. Ему вовсе нельзя было смотреть.

– Зачем? – шепнул он. – Спроси у него.

«Зачем смотреть?» – обратился я к чужаку. Где он? Которое из черных пятен в небе? Или, быть может, мой покровитель – не из тех гадостей?

«Твой старший велел понять». Что такое? Ах да: мистер Смоллет приказал Крису Деллу разобраться, что к чему. «И уничтожить», – напомнил чужак.

Перьевички подняли с земли оба «яйца». Протянули их тому, который первым разбил свое. Он срезал у «яиц» верхушки, и один из перьевичков начал бережно выливать белый клей на Хэндса. Сначала на ноги, потом на бедра. Пилот дергался, как попавшая в паутину мушина. Другой перьевичок подступил с головы. Далеко вытянул руки, чтобы не угодить в клей на земле, и аккуратно полил Хэндса выше пояса – торс, руки, плечи. Клей схватывался и застывал, Хэндс хрипел, но дергаться уже не мог, и только залитая кровью голова еще моталась. Наконец и ее залили. Белая масса стекла на лицо, затянула глаза, нос и рот. Слава богу – ему больше не мучиться…

Перьевичок – тот, что разбил «яйцо» оземь, – выудил из-под одежды металлический штырь, изогнулся, дотягиваясь до пилота, и провел концом штыря по лицу. Мне послышалось натужное дыхание, хотя Хэндс был слишком далеко, чтобы я услышал. Разрезали пленку между губами, и он по-прежнему мог дышать.

Я не смел нарушить приказ чужака. Так и стоял, вцепившись в край оконного проема, и смотрел на фигуру в центре перекрестка. Белое на белом. Неподвижное. Еще живое. А-а, будь они прокляты!..

Что-то случилось. Я вдруг оказался на полу, а мистер Смоллет навалился сверху, зажимая мне рот ладонью.

– Молчи. Джим, тихо.

Разве я кричал? Не помню. Наверно, кричал, потому что и сейчас хотелось забиться, замолотить кулаками, разрыдаться. Мистер Смоллет не дал шевельнуться. Я мяукнул из-под его ладони и задавил подступавшую истерику.

Капитан отпустил меня, оглянулся на окно. В проем была видна крыша дома напротив. Просто ровная линия, над которой начиналось небо. Узкая синяя полоска – небесных гадостей из комнаты было не видать.

«Смотри», – снова безжалостно потребовал чужак.

Снаружи завыла толпа. Я перевернулся на бок, желая уползти куда-нибудь, где ничего не видно и не слышно.

– Смотреть? – спросил мистер Смоллет.

Я покорно кивнул.

Он подтащил меня к окну, поставил, придерживая за пояс. Толпа бесновалась. Из разинутых ртов неслись вопли, руки колотили воздух, ноги плясали. В доме напротив кто-то выпал из окна. «Наши» маньяки бесновались вместе со всеми.

Я заставил себя взглянуть в центр перекрестка. Три пляшущих перьевичка и белая фигура на белом пятне. От нее поднимался дымок. Тело Хэндса, облитое белым клеем, дымилось, а изо рта на клей падали красные капли. И еще что-то сыпалось сверху – красивое, разноцветное. Очень знакомое. Перья.

В воздухе метались Птицы – сотня Птиц. Они взмывали вверх, камнем падали вниз, проносились над самой землей, снова взмывали – и щедро сыпали перья, словно желая выкупить у толпы тело казненного Хэндса. Внезапно, как по команде, толпа ринулась подбирать падающие с неба сокровища. Торчавшие из окон тянули руки, пытаясь ловить перья в воздухе; еще один вывалился, брякнулся на чужие плечи. Вдвоем и застыли на земле. По ним бегали и топтали ногами, спотыкались и падали, поднимались и снова бежали. За перьями гонялись, из-за них дрались, вырывали из рук, ломая и комкая.

Весь перекресток покрылся мельтешащими телами в серых тряпках – и только к белому пятну с дымящейся фигурой не приближались. Трое перьевичков без помех собирали перья, которые падали рядом. Те, что упали в клей, остались там.