Книга Зеркала и галактики, страница 55 – Елена Ворон

– Анатолий, это невозможно. Дэсс помогал мне, как мог. И он готов помогать дальше.

– Мстислав, вы слышали? Уничтожат всех.

– Ан…

– В случае агрессии аборигенов решение о зачистке принимается вне планеты, – отчеканил Кирсан. – На самом высоком уровне. А мы выполняем приказ.

– Я – гражданское лицо. И не обязан подчиняться бесчеловечным приказам.

– Вам припишут сопротивление властям, подрыв мирного существования и прочий вздор. И уничтожат вместе с вашим СерИвом.

– Я не позволю убить Дэсса.

– Мстислав, послушайте. Его не удастся вывезти с Беатриче, ни один корабль отсюда не стартует без проверки, которую проведут миллауши. Они – превосходные полицейские, и никакой СерИв от них не укроется. Здесь его тоже не спрятать. Физически он человек, и он не выживет в горах один, без человеческой еды.

– Я позабочусь… – начал телохранитель.

– И как только вы лишь подумаете о переселенном в человека СерИве, о нем узнают миллауши. Неподкупные и непреклонные служаки, абсолютно лояльные властям, которые их наняли. Ваш СерИв обречен.

Мстислав помолчал, обдумывая слова ксенолога.

– Анатолий, дайте совет.

– Вы телохранитель. Ваша задача – хранить тело своего клиента, Нормана Донахью.

– А если я – полевой агент?

– Вы шутите?

– И не думаю. По документам, я сотрудник вашего Центра и несу ответственность за аборигена, с которым работаю.

– Мстислав, вы шутите? – повторил ксенолог с нажимом. – Мне довольно цирка от вашего брата!

– Это не цирк, а вопрос жизни и смерти ни в чем не повинного человека.

– СерИва.

– Все равно. Анатолий, дайте совет полевому агенту.

– Для агента у меня есть конкретное задание, – отрезал раздраженный Кирсан. – И не знаю, как Северин разорвется, делая два дела сразу. А сейчас я хотел бы побеседовать с вашей женой. – Он решительно вылез из глайдера.

Светлана как раз закончила прихорашиваться, и ксенолог перехватил ее по пути к теплой компании миллаушей, Северина и Дэсса.

– Госпожа Крашич, позвольте, – он подхватил ее под руку и повел к реке. На ходу оглянулся через плечо: – Господа пилоты, проверьте, можно ли восстановить глайдер.

Мстислав выбрался из машины. Он не был пилотом Кирсана и не собирался выполнять распоряжение. Однако подошедший Северин махнул рукой: «Лезь обратно, поработаем», – и телохранитель послушался. Сел на место пассажира – или, если угодно, второго пилота.

Глайдер был неплохой; лучший из недорогих – «фелиция» последней модели.

– Это моя ласточка, – сообщил Северин, запуская проверку систем. – Ну, поглядим.

Проверка началась; оба уставились на табло. Система энергоснабжения, балансировки, навигации, климат-контроль… Миллауши постарались на совесть: глайдер был полностью выведен из строя и требовал замены всех электронных блоков.

– Вызовем помощь из Рассвета, – заключил Северин и без перехода заговорил о другом: – Слав, я примчался на Беатриче вслед за тобой. Ты бросил академию, а я доучился за нас обоих. И работал здесь за двоих. Потому что ты дурью маялся в охранном агентстве, а я делал нужное дело. Которому мы с тобой учились, которое ты тоже мог бы делать, если б тогда не послал все к черту. И я ждал дня, когда тебе понадобится моя помощь. А ты… Что за дикость? Я вчера был в институте Донахью; я читал твой контракт. Психологическое рабство! Ты спятил? Если тебе нужны деньги, почему не попросил? У тебя семьи нет? Ни отца с матерью, ни брата, ни тетки? Слав, я получаю две хорошие зарплаты. И твою – за полевого агента – держу на отдельном счету. На твоем…

– Погоди. Это ты спятил, а не я. Две работы, две зарплаты. Зачем?

– Я уже объяснил. Я выполняю за тебя твою работу.

– Рехнулся, – убежденно сказал Мстислав.

Северин опустил голову, сцепил пальцы в замок. Видно было, как у него подрагивает угол рта.

– Я рассчитывал, что ты опомнишься, – проговорил он тихо. – Черт… Ну, объясни: чего ты мне тогда не простил?

Мстислав невольно потер лоб. Обруча от Донахью уже нет, а мысли разбегаются, не собрать.

– Чего не простил… Не в тебе одном было дело. – Говорить не хотелось, но он через силу признался: – Меня лучшие друзья убили, и любимая девушка. Никто не спросил, какого рожна я взялся тебя защищать, не посоветовал плюнуть и не мараться. И показания давали – будто нарочно меня топили, не пытаясь хоть как-то оправдать. А Лора – та вообще…

Это было особенно горько. Лучшая в мире девчонка в тот вечер стонала от наслаждения в объятиях Мстислава, а после врала, что у нее был Северин.

– Я им предательства не простил, – закончил он.

Северин повернулся на сидении, задумчиво посмотрел в лицо.

– Слав, ты меня удивляешь. Это же были мои лучшие друзья. И моя девушка; я тогда понятия не имел, что она заодно и тебе голову морочит. И они совершенно правильно меня выгораживали. То есть, неправильно, но объяснимо. Так значит, ты из-за этого?… – Он тряхнул головой, не в силах поверить. – Из-за этого себе жизнь поломал? Нет. Все равно не понимаю. Ты сгоряча бросил академию из-за двух олухов и ветреной дуры. А потом? Ты семь лет меня знать не желал. Не разговаривал, не встречался, к родителям не приезжал, когда у них был я. Уж я изворачивался, исхитрялся, лишь бы с тобой повидаться, объясниться! А ты – ни в какую. Слав, я еще раз спрашиваю: чего ты мне не простил?

– Деда, – глуховато вымолвил Мстислав. – Он из-за тебя на тот свет ушел раньше времени.

– Ну да, – согласился Северин. – Я был идиотом и заварил идиотскую кашу. Но если б ты остался в академии, дед бы спокойно все это пережил. Ты не считаешь, что его подкосил твой собственный финт?

Мстислав разозлился. Стоило труда этого не показать.

– По-твоему, кража картины никак не сказалась?

– Какой картины? Ах, с котятами… А что она? Мы и узнали-то спустя долгое время, когда она всплыла на черном рынке. Дедов старинный приятель, коллекционер, сообщил. А сам дед вообще ничего не знал, копия висела себе и висела.

– Он при мне обнаружил пропажу.

– Час от часу не легче. – Северин искренне удивился. – Так почему он в полицию не заявил? Вора бы нашли по горячим следам, а не через два года спохватились.

– Вот именно. Кто был вор?

– Адъютант контр-адмирала Баженова. Вообразил себя ловким дельцом – и попался на… – Северин осекся, примолк. Затем осторожно проговорил: – Слав? Вы что же – вы с дедом думали на меня?

Внутри что-то оборвалось. Умнейший дед ошибся? И он, Мстислав, вслед за ним – тоже? Дед умер от стыда и горя, а Мстислав отрекся от брата – и все по ошибке?!

– Ты что – совсем убогий? – выдохнул Северин. – Я понимаю: дед. Адмирал. Большой начальник. Ему черт-те что могло примерещиться. Но ты… Как тебе в голову такое пришло? Надо же: я – вор… Почему ты хотя бы меня не спросил?! – вдруг заорал он, взорвавшись. – Оправдаться не дал! И дед тоже: ни полслова! Это ж он меня до самой смерти подонком считал?!